– Да, черт вас возьми!
– Тогда с вами все!- Командир повернулся и полез на паровоз разговаривать с машинистом. Скоро состав стал тормозить, и еще минут тридцать мы скользили медленно по железнодорожному полотну. Командир искал переезд обозначенный на карте. Когда мы наконец остановились, было около двенадцати ночи, высота до земли не более полутора метров, и Мишель сказал что проведет машину по доскам, если мы их правильно положим. Мы пробовали и так и сяк, но ничего не получалось, пока к переезду не подьехал совершенно пьяный мужичок на телеге. Он долго щурился на паровоз, потом привстал, вытянул руку вперед, сказал: -Слава Исусу Христу!-, и упал с телеги навзничь. Распрягать мы не стали, подвели вплотную по насыпи и Мишель скатился как по маслу. Советника задвинули в угол, погрузились и поехали. Паровоз дал прощальный свисток.
– Ты что сказал им? - спросил я.
– Военная тайна! - ответил командир, улыбаясь.
В первом же селе остановились у дома побогаче, с большими надворными постройками. Мишель развернул машину освещая фарами окна. Командир выскочил и постучал в ворота ступкой висевшей тут же на цепи.
– Хозяин открывай, гости в дом!
– Кого там черти носят? - Бородатый мужик вылез на крыльцо, загораживая глаза от яркого света фар.
– Открывай, быстро!
– Да идю я, идю!
– Сколько народу в доме?
– Дык я, да жена моя, болезная она, с печи не слезает! - говорил он, открывая ворота.
– Значит место есть, вот эти люди побудут у тебя до утра, мы приедем и заберем. И не стони-заплатим!
Мишель притащил четыре винтовки и патроны, мы попрощались и уехали.
Вел машину в этот раз Вован , он давно уже подбирался к рулю, и в этот раз пришлось уступить, по дороге могли шляться разные лишенцы. Вот он меня и посадил справа, стрелять в случае чего.
Так и сказал: -Сначала стреляем, потом задаем вопросы...
Стаса, по идее надо было загнать на крышу и сделать из него огневую точку, да дороги больно плохие. Пришлось эту идею похерить как несвоевременную. Вот он и пристроился сзади, как фон-барон. Как я понимаю, что-то не то со зрением, у командира нашего, в темноте стал хуже видеть, а признаться слабо. Не желает показывать, потом я его в Швейцарию возьму, по Ленинским местам, там ему глазки и полечат. Только вот дело надо сделать сначала. Я конечно не верю в высшее предназначение человека, и религия меня не трогает совершенно, Вован тоже некрещенный, только и он говорит, что каждый человек рожден для чего-то определенного, какого-то важного дела, и если пройти мимо и не сделать, то точно в рай не попадешь. Попам не верит, были говорит подвижники святые на Руси и будут еще, да только их по пальцам пересчитать можно всех до единого, а остальные, как и мы грешные, на зарплате сидят.