Итак, фунт чистого серебра равен 30 талерам. Если предположить, что теория талеров такова, что приравнивается к серебру, к определённому его весу, то как определить, к чему приравнять серебро? Как нам отделить одну тридцатую часть фунта серебра от одного талера? Разве можно из серебра делать две вещи одновременно, т. е. серебро и талер? До 1872 г. цифра XXX на талере считалась одним фунтом чистого серебра, а вот после 1872 г. – уже не считалось. Если более позднее допущение возможно (а это уже ФАКТ), то тогда выходит, что первое допущение было изначально ЛОЖНЫМ, т. е. надпись на монетах, которые мы видели, в качестве одного допущения, на самом деле давала нам два допущения – одним был талер, а другим – материал, из которого талер был сделан. Только вес одного талера был равен одной тридцатой части фунта серебра, значит, из фунта серебра можно было сделать тридцать талеров. Точно так же, как из одного фунта железа можно было сделать подкову. Но талер ведь не представлял из себя части серебра, точно так же, как дом не представляет из себя нескольких тысяч кирпичей, а пара ботинок – квадратный ярд кожи. Талер был продуктом, который производил немецкий монетный двор, и этот продукт очень здорово отличался от серебра. Причём, несмотря на надпись на старых прусских талерах, точно такое же положение было и тогда, когда талеры были в ходу. До демонетизации серебра.
Надпись на талере и материал, из которого он был сделан – это одно и то же допущение; демонетизация серебра лишь подтвердила одновременное существование двух концепций-допущений в одном талере. Запрещение печатать деньги из серебра сделало талер прозрачным, теперь, через серебро, мы видим истинную природу талера. Раньше мы верили, что талер – это просто серебро, а теперь мы должны признать, что это ещё и деньги. Мы отрицали наличие души в талере, но теперь, после его смерти, его душа выскользнула из него прямо на наших глазах. До запрещения печатать монеты из серебра граждане Пруссии видели в серебре только серебро; теперь же, в первый раз за всё время обнаружилась непосредственная связь между серебром и законами государства, которое монопольно могло производить один продукт, деньги.
До запрещения печатать серебряные монеты все объяснения денег от теоретиков: и монометаллистов, и биметаллистов несли в себе бремя противоречия; после демонетизации серебра обнаружилось, что, несмотря на то, что монеты делались из металлических болванок, сами металлические болванки вовсе не представляют из себя денег.
"Монеты есть слитки металла по весу и чистоте, удостоверенные печатью монетного двора."