Ни первое, ни второе не совпадало с конкретной ситуацией. Катя находилась в Сахаляне, но уехать я не мог. Разговор по телефону ничего не дал. По существу он не состоялся. Единственное, что я выяснил: Катя в городе, голос ее звучал по телефону. И в то же время ее могло уже не быть здесь. Она исчезла, точнее, исчезала, причем самым фантастическим способом. Растворялась.
В течение часа я обстреливал звонками город, пока наконец не услышал голос портье:
— Да-да… Международный отель.
Тщедушный голосок, произносящий громкое, претенциозное название: международный!
— Попросите Катю!
— Ее нет, господин.
— Найдите!
— Как же я найду ее, если час назад она уехала.
— Что?
— Уехала.
— Она не могла уехать час назад, потому что именно час назад я разговаривал с ней по телефону.
— Вот после вашего звонка она и уехала. Вы же сами сказали Кате, что сестра ее при смерти.
У меня чуть не сорвался возглас удивления: «Ничего я не говорил! Никакой Катиной сестры не знаю! Да и есть ли на свете такая сестра?» Но пришлось сдержаться.
— Так-так, — подтвердил я. — А где же она сейчас?
— Кто?
— Катя…
— Это вам лучше знать, господин хороший, где Катя. Сами говорили с хозяином, сами посадили ее в фаэтон и еще велели Степану гнать лошадей быстрее…
Теперь уже не удивление, а растерянность пала на меня. Исчезновение Кати было действительно фантастичным.
— Ты спутал, любезный, — сказал я. — За Катей приезжал мой друг. Мужчина средних лет в сером кепи…
Я рисовал портрет Сунгарийца. Другого у меня не было, да и не пришел другой на ум. Почему-то отъезд Кати я связал с «гостем» с левого берега.
— Средних лет, верно, но кепки не было.
— Должно быть, оставил в фаэтоне?
— Да нет, он держал в руках фуражку.
— Успел купить… Быстр… Значит, уехали уже?
— Почитай, час, как уехали. Прямо по Нань-Да-цзе к Восточным воротам…
«Зачем к Восточным воротам? — недоумевал я. — При чем тут Восточные ворота? Это где-то у мусульманской мечети. Через Восточные ворота можно попасть лишь в Айхунь. Там нет железной дороги и от берега Амура сравнительно далеко».
— Спасибо, любезный, — сказал я и повесил трубку. После разговора с портье мне стало немножко легче.
Я даже повеселел: Катя исчезла из Сахаляна, и с меня снималась тяжелая обязанность решать ее судьбу. Одно было огорчительным — необходимость сообщить генералу о случившемся. Но эту неприятную миссию я отложил на конец дня. Сколько мне подарено часов и минут? Вечерний поезд отходит из Сахаляна в десять вечера. Целых шесть часов. Богатство.
Я отправился в город. Теперь-то мне нечего было бояться агентов Комуцубары. Появление мое в Сахаляне не связано с судьбой официантки международного ресторана. Я — свободен.