— Стал сапожником? — заменил слово Язев и тем самым выявил суть. — Офицеры тоже хотят есть. Эмигрантов не держат на даровых хлебах даже в Париже, а о Харбине и говорить не приходится. Там довольно жестокие законы существования.
— Не мы их ввели, — пресек возможное обвинение в адрес японцев Доихара. Просто пресек, как это делается в официальных опровержениях. — Китайцы не обещали армии Семенова райские сады на правом берегу Амура. Их нет там. Пустыня Гоби. — Даихара критически взглянул в прошлое, и оно показалось ему разумным, даже мудрым в какой-то степени. — Хорошо обеспеченный эмигрант быстро стачивает зубы на обильных ужинах. Известно ведь, что вечно голодный волк сохраняет клыки острыми.
Уже не китайскую, а собственную точку зрения высказывал Доихара. Это было кредо селекционера, который культивирует определенную породу. Выращивать ее начали еще задолго до него, он принял дело и создал идеальный по его представлениям человеческий материал для секретной службы: голодное, острозубое, готовое к прыжку существо.
— Сунгариец был голоден? — Язеву очень хотелось обнаружить изъян в этой хорошо скованной цепи логических умозаключений Лоуренса-2. И не только умозаключений. Существовала система, реально действующая система, и ни одно звено в ней не отказывало, не выпадало…
— Голоден… Не в обычном понимании, естественно. Сапожное дело приносило ему доход, приличный доход. Заказчиком Сунгарийца, как говорил мне Веспа, был даже Чжан Цзолин.
На этом имени Доихара вдруг споткнулся, неожиданно для себя и для Язева тоже. Больше — для Язева: майор в то мгновение никак не соединил фамилию диктатора с Лоуренсом-2. Это была только фамилия, знаменитая, конечно, но всего лишь фамилия, пример, подтверждавший особые успехи Сунгарийца в сапожном деле. И только. Но Доихаре почудилось, что соединение произошло. Он осекся и выдал себя и свои опасения. На какую-то долю секунды в глазах Язева мелькнуло недоумение. И тут же сработала память. Он поставил рядом Доихару и Чжан Цзолина. Лоуренс-2 убил маньчжурского диктатора! Убил, и это знали все.
Доихара заторопился:
— Веспа тоже носил сапоги, сшитые Сунгарийцем…
— На фотографии он в них? — спросил Язев, не глядя на Лоуренса-2 и тем избавляя его от необходимости скрывать растерянность.
Доихара, кажется, попытался вспомнить страничку из «Секретного агента Японии», где изображен этот итальянец. Именно попытался. Ему вовсе не нужно было подтверждение чужой догадки, он ухватился за возможность сыграть роль занятого мыслью человека. Доихара широко распахнул глаза, тяжесть, всегда таившаяся в них, будто истаяла, открылась какая-то прозрачная глубина, бесцветная, ничего не говорившая, мертвая будто. Язеву показалось, что в пустоте трудно отыскать прошлое, и Доихара напрасно пытается это сделать… А Доихара не искал. Он играл в поиск. Ответ был готов еще в ту секунду, когда прозвучал вопрос. Лоуренс-2 отходил от глупой кочки, о которую споткнулся, назвав имя Чжан Цзолина.