— Нет, дом не был его целью…
— Тогда что?
— Он уходил из этого мира.
Трудное решение. Отвлеченное весьма.
— Предположение?
— Да.
— Уходил как Янагита или только менял обличье?
— Как Янагита.
— Навсегда?
— Видимо… Рассчитывался с прошлым, с тем, что составляло его жизнь и работу.
— С собственным «я» тоже?
— Естественно…
— Значит, Янагита переставал быть разведчиком…
Сигэки Мори дошел до конца по им же избранной тропе и понял, что оказался в пустоте. Он потерял Янагиту. Того Янагиту, который был знаком ему и доступен в своих намерениях и действиях. Был совсем другой человек. Нереальный. Неощутимый.
— Нет, он не мог не быть разведчиком. Не мог…
— От этого мы, собственно, и шли все время. Но если принять вашу гипотезу о расставании с прошлым, то для какой надобности сохранять частицу этого прошлого? Янагита брал с собой вас. Он сказал: «Вы мне понадобитесь там…» Выходит, он рвал не со всем, что связывало его с минувшим. Прошлое должно было служить будущему.
— Лишь на короткое время. Я был приговорен.
— Янагитой же?
— Им.
— Следовательно, он заметал следы. Какие-то следы, ни мне, ни вам не ведомые. А во имя чего они заметались? Вы предполагали тайну. Я тоже считаю, что была тайна, и весьма важная. Государственная тайна. Тайна японской секретной службы. И Янагита хотел унести ее с собой. В то самое будущее. Наш узел затянулся вопреки вашему желанию. Соединились концы, кажущиеся очень далекими…
— Вы, наверное, правы, господин подполковник.
— К сожалению… Янагита не разоружился и не собирался разоружаться. Прошлое ему необходимо для будущего.
— И тайна тоже?
— Тоже…
Сигэки Мори поднес ладони к вискам и сжал их:
— Не пойму, зачем она нужна ему там… в будущем.
Подполковник встал из-за стола и прошелся по кабинету. Как и Сигэки, он испытывал тяжесть от бесплодных исканий и пытался освободиться от нее.
— Янагита имел награды?
— Множество.
— Были особые, составляющие предмет его гордости?
— Он любил орден Восходящего Солнца, носил его постоянно.
— За что представлен?
— Точно не знаю… За какие-то заслуги по Харбину.
— Разведывательные?
— Конечно… Говорили, будто Янагита осуществил крупную акцию в советском тылу. За нее получили награды несколько офицеров секретной службы, в том числе Итагаки и Доихара.
— До войны?
— Перед Халхин-Голом. На это наступление возлагали большие надежды. Янагита дважды вылетал в Токио с каким-то докладом. Он был вроде бы героем дня, к нему постоянно обращались работники генштаба и командующий Квантунской армией…
Подполковник вернулся к столу, принялся перебирать рукой листки бумаги — это играли нервы. Тяжесть не спадала, но чувство было такое, будто вот-вот она спадет, и надо только изловчиться, сделать нужное движение.