Еще одна плохая новость: пламя в моем сердце стало горячее. Неужели это возможно? !
Сердце, которое и так билось очень быстро, заколотилось еще исступленнее.
– Карлайл! – позвал Эдвард. Если Карлайл рядом с домом, он обязательно услышит.
Огонь покинул мои ладони, оставив их нежиться в блаженной прохладе, – ушел в сердце, которое теперь пылало подобно солнцу и колотилось как бешеное.
В комнату вошел Карлайл, вместе с ним – Элис. Я четко различала их шаги и даже могла определить, что Карлайл идет справа, чуть впереди.
– Слушайте, – сказал им Эдвард.
Самым громким звуком в комнате было мое сердцебиение, грохочущее в одном ритме с огнем.
– Наконец-то, – сказал Карлайл, – скоро все закончится.
Нестерпимая боль в сердце затмила даже облегчение, которое я испытала от этих слов.
Зато от боли уже освободились запястья и лодыжки. Огонь в них полностью утих.
– Да, совсем скоро! – радостно подтвердила Элис. – Позову остальных. Розали пусть…
– Да, держите малышку подальше отсюда.
Что? Нет! Нет! Как это – держите малышку подальше? О чем он только думает?!
Я дернула пальцами – раздражение пробило мою идеальную броню. В комнате тут же воцарилась мертвая тишина, которую нарушало только исступленное сердцебиение.
Чья-то рука сжала мои приподнявшиеся пальцы.
– Белла! Белла, любимая!
Смогу ли я ответить, не закричав? На мгновение я задумалась, потом огонь еще сильнее разгорелся в моей груди, покинув колени и локти. Нет, лучше не испытывать судьбу.
– Сейчас позову всех, – торопливо выпалила Элис и со свистом умчалась из комнаты.
И тут – о!
Сердце забилось, точно лопасти вертолета, удары слились в почти непрерывный звук; казалось, оно вот-вот сотрет в порошок мои ребра. Огонь вспыхнул в груди с небывалой силой, вобрав все остатки пламени из тела. Боль застала меня врасплох и пробила железную хватку: спина изогнулась, как будто пламя тянуло меня вверх за самое сердце.
Другим частям тела я выйти из-под контроля не позволила и рухнула обратно на стол.
Внутри меня разыгралась битва: сердце летело вперед, пытаясь обогнать бушующий огонь. Победителя не предвиделось: пламя гасло, спалив все, что можно, а сердце неуклонно приближалось к последнему удару.
Теперь из всех человеческих органов у меня осталось только сердце. Огонь сосредоточился в нем и взорвался последней нестерпимой вспышкой. В ответ на нее раздался глубокий пустой стук. Сердце дважды запнулось и напоследок ударило вновь, едва слышно.
Больше ни звука. Вокруг – ни дыхания. Даже моего собственного.
В какой-то миг я поняла, что чувствую только одно: отсутствие боли.