Судя по тому, как загорелся Беслан при упоминании фамилии Конягина, генеральский компьютер представляет для боевиков немалую ценность. Разумеется, они бы с удовольствием кинули какого-нибудь незадачливого лопушка, но если такой возможности им не представится, то денежки будут выплачены, деваться им некуда. Олега на мякине не проведешь, он стреляный воробей. Каждый свой шажок просчитал, даже билет приобрел плацкартный, чтобы надежней затеряться среди народа. Из Гудермеса тоже придется ехать без удобств, но зато потом… Буйство глаз и половодье чувств!
Олег опять уставился на циферблат своих часов. Через несколько часов Ларискин дед вернется с охоты, сунется в свой кабинет, а там любимая внучка его дожидается, с перерезанным горлом. Н-да, неприятный сюрпризец. Если старик на месте от инфаркта не загнется, то непременно поднимет тревогу. Поднимется переполох, начнется кутерьма. Как в том детском стишке: ищут пожарные, ищет милиция… Олег нервно хихикнул. Ищите-свищите ветра в поле.
Нехорошо, конечно, что Лариску пришлось… того, но, как говорят в Америке, ничего личного, это только бизнес. Хоть и вздорная была девчонка, а все же ее жаль, искренне жаль. Олег даже прислушался к себе, пытаясь определить, в какой именно области его организма скопилась эта самая жалость к Лариске, но почувствовал лишь тяжесть в мочевом пузыре. Самое время отлить, пока туалеты на замки не позакрывали. Гудермес не за горами.
Олег уже скособочился и свесил вниз затекшие ноги в элегантных белых носочках, когда неожиданный толчок состава швырнул его вперед, будто камень из пращи. Удар грудной клеткой о противоположную полку, неуклюжее падение на пол, растерянное хлопанье глазами. Все произошло быстро, слишком быстро, чтобы сообразить, что к чему.
Сидя на грязном коврике посреди всеобщего столпотворения, Олег сфокусировал взгляд на рыдающей рядом девчушке и попытался ее успокоить:
– Ну-ну, все в порядке, что ты… Не надо плакать…
– Стьясна-а-а, – пожаловалась она.
– Страшно? Глупости. Все уже позади. Сейчас дальше поедем.
Он действительно верил в это. Даже когда в вагоне зазвучали отрывистые команды, отдаваемые на чужом гортанном языке.
Глава 4
А ныкто ны хатэл умырат
Взрыв взметнул стальные ленты рельсов, поставил их перпендикулярно. На мгновение они превратились в подобие лестницы в небо, но потом черные перекладины шпал осыпались, а сами рельсы согнулись дугами.
Прошуршала по кустам шрапнель из железнодорожных костылей, болтов и гаек. Метнулись в стороны птичьи стаи, брызнули кузнечики, забились под камни ящерицы. По дну ущелья потянулся кислый тротиловый дым. Поезд издал последний затравленный вопль и замер в десятке метров от развороченной взрывом насыпи.