– Дошутишься когда-нибудь. – Я стиснул зубы и резанул ножом поперёк вены.
Ух ты, больно-то как! И кровь что-то слишком сильно ливанула. Как бы не скопытиться раньше времени. А то возьмут тёпленьким. В смысле – остыть не успевшим.
Сунув нож в чехол, я кое-как зажал глубокий порез пальцами и начал медленно передвигаться вдоль прочерченных ботинком линий пентаграммы. Красные капли обильно пятнали снег, и всё сильней кружилась голова, а в ногах появилась неприятная слабость. Но торопиться было нельзя: приходилось следить, чтобы в тянувшейся за мной алой линии не было разрывов. Блин, это ж сколько крови вытечет? Литр? Или поболее?
– Неправильно ты, дядя Федор, запястье порезал, – с интонациями кота Матроскина заявил не отстававший ни на шаг пиромант. – Вену надо не поперёк, а вдоль резать...
Напалм начал нести всякую чепуху, но теперь я был этому только рад: каждый новый шаг требовал всё больше усилий, будто вместе с кровью из меня потихоньку сочилась жизненная сила. А может, так оно и было на самом деле. Очень уж тяжко. Хорошо хоть вино красное взяли – будет чем процесс создания красных кровяных телец активизировать. Слабое утешение, блин...
– Дай вина, – попросил я успевшего успокоить Веру пироманта и сделал длинный глоток. Терзавшая запястье боль понемногу превратилась в ватное онемение, но и голова соображала с каждым шагом всё хуже и хуже. Ничего, ещё один луч остался. Всего один луч...
– Ну ты здоров! – Напалм принялся заматывать заготовленным заранее бинтом моё располосованное запястье, когда я, едва переставляя ноги, доковылял до стены и бухнулся прямо в наметённый ветром сугроб. – Такое представление устроил, что факиры отдыхают! Заранее бы предупредил – на билетах целое состояние сделали бы. Ван-Гог со своим ухом нервно курит. Новый вид искусства – рисунок на снегу собственной кровью! Только ты в следующий раз птичку, что ли, какую нарисуй, или зайчика. Что-нибудь более креативное, одним словом. На массового зрителя рассчитанное...
– Вино тащи, – поморщился я от боли, повертев левым запястьем.
– Держи. – Пиромант сунул мне бутылку и запел:
Сейчас меня тошнит немного, нужен мне гемоглобин.
Ты поставь на стол вино, красное, как рубин.
Остаётся лишь напиться, я пока ещё живой,
Ломит у меня в зубах и в ушах какой-то вой.
– Спасибо, – поблагодарил я, в один присест выдул оставшийся в бутылке кагор и вытер пролившуюся на фуфайку струйку вина. Перевёл дух и швырнул бутылку в стену.
– Если загадать желание, – пиромант поднял оставшееся целым бутылочное горлышко, – и разбить горлышко...