– Так точно, – снова ответил тот, не собираясь переходить на менее официальный тон. – Товарищ майор, товарищ гвардии полковник потребовал передать вам свою благодарность. Он сказал – уцелела почти треть…
– Понятно, – кивнул Сивый, с секунду помолчав. Треть – это значит, бригада уже потеряла около семисот человек. Или чуть меньше, если не считать дислоцирующийся отдельно 724-й одрб. Если полковник имел в виду технику – разница невелика: без техники боеспособность батальонов в любом случае уменьшается в разы. И все равно – Гущин выразил благодарность. Одно это характеризует ситуацию вполне однозначно.
– Что еще он сказал?
– 879-й выдвигается к Приморску, 877-й ушел на Светлый. Техника бригады, за исключением нескольких машин, оставленных нам, поделена между ними, но большая часть уцелевших танков – с 877-м. Вам приказано нагонять своих и принимать командование батальоном…
Старший лейтенант сделал паузу, то ли подбирая слова, то ли пытаясь точнее передать интонации.
– Товарищ гвардии полковник передал также, чтобы вы держались, сколько можете: помощи нет и не будет. Мой батальон он оставляет прикрывать город, и раздергивать его не станет ни при каких обстоятельствах. Он сказал, что сформировав ротные боевые группы из тыловиков, сможет продержаться часа четыре точно… Я слышал, что звучали названия Ладушкин и Нивенское, но кто из соседей идет туда, я не в курсе. – Мечниковцы?
Парень покачал головой – этого он не знал точно. Майор на секунду задумался. Приказ был четким – а это всегда хорошо. Значит, какая-то часть штаба уцелела, и кто-то сейчас командует. Можно догадаться, что происходит сейчас на дорогах – и не только на них. Отголоски канонады доносились со всех сторон, кроме разве что северо-запада: там было море, и целей для противника там просто не было. В небе (майор поднял голову и в очередной раз внимательно осмотрелся) было чисто – ни авиации, ни инверсионных следов. Калининградская область – одна из последних по-настоящему эффективных зон ПВО в современной России. Вероятно, вторая после Подмосковья. Истребителей здесь осталось – кот наплакал, максимум пара сводных эскадрилий, но «Буки», «Эсы», «Тунгуски» и старые «Кубы» в несколько эшелонов, под отлаженным управлением… Все это будет работать, и потери у атакующей авиации НАТО будут такими, что участвующие в покорении варваров государства быстренько вспомнят, когда несли такие в последний раз. В 1941-м, когда же еще… С моря – тоже не вполне прокатит, потому что хотя морем НАТО владеет последние десять лет уже безраздельно, береговой противокорабельный оперативно-тактический ракетный комплекс «Редут» под договор по сокращению вооружений в Европе все-таки каким-то чудом не попал – и не учитывать это они не могут. Каждую батарею им придется уничтожать отдельно, комбинированными усилиями родов войск – а это время. Так что гораздо эффективнее будет давить системы ПВО и береговой обороны не бомбежкой, а траками танков и огнем артиллерии… В конце концов, танки на вражеском аэродроме – это самое лучшее средство противовоздушной обороны, как сказал Говоров. Или Гречко. Или еще кто-то из наших маршалов того, настоящего поколения. Неважно в конце концов, кто именно. Сказано было в любом случае верно.