Гакс будет меня пытать. Мне суждено погибнуть трудной, мучительной, ужасной смертью вдали от родины, не выполнив своего долга перед учителем и перед всем миром. Я честно попытался найти в сложившейся ситуации хоть что-то положительное, но тщетно.
— Мы отнесем тебя в тюрьму, — хором сказали Сборщики Ужаса.
— Да уж! — отозвался я, надеясь разговорить этих уродов. Вдруг удастся выведать у них какой-нибудь секрет? — Там мы встретимся с Гак-сом?
— Подождешь в тюрьме, пока Гакс не освободится! — ответствовали все три чудовища. — А потом он помучает тебя на досуге!
Итак, я не попаду в лапы Гакса немедленно. Странно, но это известие принесло мне некоторое облегчение. Я найду способ бежать и выполню свою миссию. Они еще не знают Вунтвора Ученика!
— Да уж. — Я изо всех сил поддерживал беседу. — А вы что будете делать?
— Мы? — хором удивились чудища. — Мы — Сборщики. Наша работа — собирать!
Пока эти твари не сказали ничего такого, чего я бы не знал. Надо бы приступить к ним как следует.
— А вы всегда несете то, что собрали, в тюрьму? — осторожно поинтересовался я.
— Нет, не всегда! — Сборщики как по команде свернули, намереваясь, видимо, сократить путь.
У меня учащенно забилось сердце. Вспомнил! Учитель как-то говорил мне, что у волшебных существ иногда бывают скрытые слабости. А вдруг существует какой-нибудь секрет: например, волшебное слово, которое вынудит монстров освободить меня?
— Да уж, — задумчиво заметил я. Может, будь я поумнее, я бы нащупал их слабое место и сбежал, так и не увидев страшной тюрьмы.
— А как же с теми, кого вы не относите в тюрьму? — поинтересовался я.
— А-а, эти? Мы разрываем их на мелкие кусочки, — доверительно сообщили Сборщики.
— Да уж. — Энтузиазма у меня заметно поубавилось. Но, может быть, я пошел по неверному пути? Что бы еще такое спросить? Не поинтересоваться ли их частной жизнью?
— Мы уже пришли. Это здесь, — с непонятной мне гордостью сказали Сборщики Ужаса.
— Где это здесь? — недоверчиво спросил я. Меня бесцеремонно бросили в грязь.
— Дома! — сказали Сборщики. — Это будет твой дом до конца жизни.
За спинами трех ужасных чудовищ я увидел зеленовато-серую стену, утыканную острыми шипами. Вдоль стены бродили, разевая кроваво-красные пасти, свирепые овчарки. Я уперся взглядом в ворота, которые, казалось, состояли из одних шипов. Над воротами красовалась надпись, высеченная в камне буквами высотой не менее десяти футов:
УЖАСНЕЙШАЯ ГОЛОАДСКАЯ ТЮРЬМА № 4 МЛАДШАЯ ГРУППА
Под этой надписью имелась другая — буквами помельче, фута в два высотой:
Оставь надежду всяк сюда входящий.