— Ты кто?
— Друг… Ольгин… Меня Витей зовут… Виктор Трушко… Она оставляла мне ключи… присмотреть за квартирой, пока сама работает.
— Платила?
— Ну… какую-то ерунду… больше натурой.
— Трахались?
— Да нет, едой, шмотками. Аппарат на Рождество обещала подарить, фирменный сет. Ну… и то самое- тоже… иногда.
— Это ты ей обставил интерьерчик?
— Да ты… да вы что! Я безработный… Говорю вам, я друг ее, учились вместе.
— Ольга не рассказывала, кто ее сутенер?
— Н-нет… Думаю, у нее и не было… Просто ей давали работу большие люди… то тут, то там…
— Можешь назвать имена?
Он старательно мотает головой:
— Н-нет… Ольга меня в эти дела не вмазывала. Наверное, не врет.
— Ладно, Виктор Трушко. Теперь расскажи, как ты ее нашел.
— Ну…
— Перестань мычать! Ты мужик или парнокопытное?!
Вместо того чтобы расправить плечи и засверкать очами, Трушко снова раскисает.
— Вчера вечером пришла Ольга, — хлюпает он. — И выперла меня в момент. Работа, мол, срочная… Сказала, что к обеду я смогу вернуться. Я всю ночь гулял, потом дрых в ночлежке. Потом вернулся и… вот.
— Давно вернулся-то?
— С полчаса тому… или час…
— Что ж сразу нас не вызвал?
В ответ несется уже знакомое беканье и меканье. И так ясно: обливаясь слезами и соплями, он тут что-то прикидывал и кроил, чего бы упереть, чего припрятать, что сказать, когда спросят, а все это время Ольга Царикова с отмахнутой напрочь головой одна сидела в комнате на полу.
— Будет тебе… убиваться. Когда Ольга пришла, она была не одна?
— Я же говорю: работа…
— Так. Припомни, как выглядел клиент.
— Да я его и не видел. Почти… — На прыщавой роже парня неоновыми буквами начертано нежелание что-либо припоминать. Ах, как он стремится выскользнуть из неблагодарной позиции между молотом и наковальней! — Ну, краем глаза. Плащ он повесил бот здесь, серый. Туфли снял… итальянские. Прикид целиком фирменный. Брюки черные, белый пиджак в клетку… Высокий, выше меня. На американца похож. Я так и подумал: ну, сейчас Олька нарубит капусты…
— И тебе обломится? — поддакиваю с пониманием и даже с участием.
— Ну, естественно… — Он спохватывается и ловит мой взгляд, пытаясь загладить промашку. Но глаза мои упрятаны за черными окулярами. — Скажите, а мне сейчас куда?
— Куда, куда… На улицу, гулять. Потом в ночлежку. Не оставлять же тебя в чужой квартире. Да еще с покойницей. Или ты “Вия” не читал?
— Какого “Вия”?
Я отворачиваюсь. От этой поганенькой фигуры меня слегка мутит.
Ну что ж, Иван Альфредович. Видит Бог, я не хотела тобой заниматься. Были у меня свои дела, более важные. Как мне казалось. Но теперь ты меня допек. И я уже хочу встречи с тобой. Я мечтаю о ней ничуть не меньше, чем о рандеву с Диким Хирургом. Ты мог творить что угодно. Но только не убивать детей.