— Мне такое не идет!
— Зато нам идет. Носи с гордостью. Через эту безделушку мы будем транслировать тебе пеленг на Зонненбранда. Горячо — холодно. И ты, в свою очередь, не оставишь нас в неведении.
Хотя это и не гармонирует с моим нарядом, все же придется согласиться. В конце концов, серая мышка по имени Марина А., чью роль я нынче исполняю, и не должна быть обременена изысканным вкусом.
— Будь по-твоему, Змей. Если не вернусь, прошу считать меня жидомасонкой…
Едва только каблуки моих стоптанных туфелек касаются тротуара, как элкар Змеева отваливает. На то он и такси, чтобы не спать на стоянках… Некоторое время разглядываю плоское, похожее на раковину морского гребешка, здание Салона. Мысленно привязываю его к той схеме всех его внутренностей, что буквально въелась в мой мозг после гипнопедии. Парадный вход- один. Хозяйственный подъезд отчего-то сбоку, а не сзади, как принято. Выход из северной крипты, проложенной лет пять назад, скрыт в поганом подвале жилого дома в двух кварталах отсюда. Есть и западная крипта, и восточная. Они обрываются еще дальше, и возле каждой обустроено недреманное око Змеева. Об остальных деталях скрытой планировки Салона, предположительно возникших за последние годы, нам пока неизвестно.
Серая мышка Марина А. робко приближается к этому рассаднику порока.
Вот она уже и внутри. Стоит посреди прекрасного вестибюля, сплошь обставленного изысканнейшей икебаной. Будто неприкаянная душа. Которой вдруг захотелось воспарить… Блуждает по роскошным интерьерам подслеповатыми глазенками.
К ней приближается Дама В Черном, подлинная Дама Треф. Струящийся по царственным плечам бархат, взбитые искрящиеся волосы, огромные магнетизирующие глаза… “Ах, как я хотела бы стать такой же!..” — следует, по всей очевидности, сейчас подумать серой мышке.
Я делаю вид, что именно так и думаю. И даже приоткрываю тусклые губенки в тихом восторге.
— Наконец-то вы пришли к нам! — произносит Дама Треф звучным, грудным голосом. — Это нужно было сделать уже давно. Пойдемте, дитя мое…
Она берет меня под локоток и увлекает в беломраморные коридоры, под сводами которых порхают едва различимые звуки клавесина. Через каждые десять шагов в стены встроены зеркала, и я имею сомнительное удовольствие сравнивать свою мышиную рожицу с фантастической статью моей проводницы. Безусловно, это сделано с умыслом. Мол, узри свое убожество и возжелай преображения. Воспари душой…
На библиотекаршу Инну С. это должно было действовать, как паровой молот. И на детского врача Марию В. тоже.
С некоторым недоумением обнаруживаю, что и старший инспектор криминальной службы Индира Ф. тоже не может полагать себя совершенно безразличной…