Просмотрев список задействованных людей, Ластовец привычно опечалился. В старые добрые времена милицейскую шушеру к подобному мероприятию и на пушечный выстрел не подпустили бы, а тут на тебе: целая дюжина оперативных работников УВД. Может, в своем деле они и волки, но дела государственной важности таким не по зубам. А своих сотрудников катастрофически не хватает. Одни в коммерческих структурах воров с бандитами консультируют, другие мемуары строчат. Ладно бы только державу развалили, но «контору»! За нее обидно.
Вздохнув, Ластовец распорядился объявить готовность номер один и, пристегивая подмышечную кобуру, стал размышлять, как он обойдется с человеком, который продемонстрирует ему блок сигарет с перевернутым вверх тормашками верблюдом. Хорошо бы, дождавшись его у входа на эскалатор, для начала раздавить ему рукой яички, а потом поинтересоваться, так ли это приятно – торговать военными секретами, – как казалось на досуге. А потом отбить этому сукиному коту почки и шибко умные мозги, да так, чтобы потом одно от другого уже не отличалось.
Ну ничего, на это и многое другое времени будет предостаточно, когда заговорщики сдадут друг друга и окажутся всей своей ублюдочной компанией в специально оборудованном помещении. Полковник Ластовец знает, как обучать молодежь родину любить. Он им покажет кузькину мать, хорошим и верным товарищам, живущим в соседнем дворе!
Включив селектор, Ластовец рявкнул в микрофон:
– Машину к северному входу! Выезжаем!..
– Подайте, пожалуйста, на хлебушек, дяденька, – попросила чумазая девочка лет девяти.
Майор Березюк в который уже раз мысленно проклял эфэсбэшников, перегадивших ему вечер. «Костюмы», как всегда, кого-то ловили, а милицейские опера отдувались. Вместо того чтобы заниматься чем-то полезным и важным, Березюк был вынужден шляться по Курскому вокзалу с казенным наушничком в ухе и ждать команды подтягиваться ко входу в метро. Попрошайки его уже достали. Стоит лишь вытащить из кармана бумажник, чтобы угоститься фантой или минералкой, а они уже тут как тут.
– Пода-айте копеечку, – заученно ныла маленькая нищенка. – Папка с мамкой в больнице, я совсем одна осталася…
– Клею небось хочешь нанюхаться, мандолина? – спросил Березюк.
– Зачем клею? – Глазенки девочки рыскнули из стороны в сторону. – Я кушать хочу-у-у… Три дня хлебца не видела-а-а…
– Ты мне голову не морочь, ты правду говори, – нахмурился Березюк. – Иначе ни шиша не получишь.
– А если правду скажу, дашь денежку?
– Ну, говори.
– Клей и вправду во как нужен… Так то ж не себе, то ж братику. Худо ему совсем… – Серая детская ладошка протянулась за подачкой.