— Заткнись, — сказал Йерикка. Проваливаясь в снег, прошел до конца каменной гряды, выглянул в снежную мглу.
— Не потишало? — спросил Гоймир. Йерикка покачал головой, возвращаясь, ударил по руке Богдана, потянувшегося к кожаной фляжке анласской работы. Тот уронил руку, сел в снег и заплакав, вытирая лицо локтем. Йерикка пнул его ногой в бок, потом ударил ножнами по спине:
— Встань, сопляк! Быстро!
Богдан поднялся, привалился к камням, достал негнущимися пальцами "вальтер":
— Кончу тебя…
— А, — отмахнулся Йерикка. Подбросил пулемет на плече и пошел к Гоймиру. Богдан выстрелил ему в спину, промахнулся. Йерикка даже не повернул головы.
Олег, оттолкнувшись плечами, пошел следом, проходя мимо Богдана, ударил его в подбородок. Тот неловко сел в снег опять, выронил пистолет, стукнулся затылком о камень.
Олег подошел к совещавшимся Гоймиру и Йерикке. Позади шмыгал носом, копошился в снегу, разыскивая пистолет, Богдан, сплевывали и шумно дышали остальные.
— Что там? — коротко спросил Олег. Йерикка ответил:
— Если в ближайшие полчаса не найдем себе убежище на ночь — подохнем. Или сядем и не встанем уже, или на тропе занесет… Гоймирко, ребята садятся. Прошлую ночь почти не спали, потом считай двадцать верст по горам… Гоймир, не отвечая, смотрел в круговерть снега. Тихо ответил:
— На рисунках пещер нет. Только скалы одно…
— Попросимся переночевать к волотам в камень, — сказал Йерикка, — лишь бы не под камень.
— Идти надо, — решился Гоймир. — Йой, поднимаемся, встаем! Все!
Йерикка пошел в конец колонны. Олег не переставал удивляться его выносливости. Рыжий горец был совершенно неутомим — а сейчас еще и беспощаден. Тех, кто успел усесться и не хотел вставать, расслабившись и уже погрузившись в оцепенение, легко переходящее в смерть, он бил наотмашь мечом в ножнах, выплевывая ругательства — порой совершенно бессмысленные, но остервенелые. В ответ ему тоже неслась ругань, но беспомощная. Подняв всех, Йерикка пристроился последним и пообещал:
— Кто упадет — прикончу тут же! — не поверить ему было трудно…
… Наверное, о таких переходах потом сочиняют былины. Или складывают? Тут ничего не надо сочинять — все правда… Может, и про них сложат — сейчас Олега это мало интересовало. Снова лупил в лицо беспощадный снег. Олег, стиснув зубы, пер на одной гордости, как плуг — тут было по бедра — полуволоча Богдана. Тот еле передвигал ногами, бормоча:
— Помрём… все помрем… боги, боги…
Грозить ему смертью или стыдить было бесполезно, Олег пыхтел и тащил его, хотя не вполне понимал, почему сам движется. А преследователи сейчас лежат под снегом… им не надо идти… снег теплый, толстый… там нет ветра и холода… там тихо и тепло…