– Кто тут? – хрипло спросила она.
– Я, мамаша, – откликнулся Скок.
– А, ты… Чего среди ночи болтаешься?
– Смену отработал.
– Есть, наверное, хочешь?
– Да я уже… Колбасу нашел… Ты не против?
– Жри на здоровье. На твои деньги куплена. Спасибо, что мать не забываешь. Кстати, откуда столько?
– Я, мамаша, сталеваром заделался.
– А-а, понятно. А поросят зачем притащил? Спер, что ли?
– Купил. Думал: может, зажаришь.
– С какой радости я с ними возиться должна?
– А где они?
– В сараюшке спят. Весь вечер тут визжали. Не знала, что с ними делать.
Мать поднялась с кровати и подошла к столу. На ней была необъятная ночная рубашка, под которой колыхались громадные груди. Она вылила в стакан остатки водки, залпом выпила ее, потом отломила колбасы и, чавкая, стала жевать ее.
– Еще водка есть? – спросил Скок.
– А то! – Она извлекла из угла бутылку и потрясла ею в воздухе. – Хочешь?
– Можно с устатку, – согласился Скок и налил себе полстакана.
– Значит, говоришь: сталь нынче варишь? – с затаенной насмешкой, как показалось Скоку, спросила мать.
– Точно, мамаша. А ты, похоже, сомневаешься?
– Да нет. Почему? Сталевары, я слышала, неплохо заколачивают.
Скок не ответил, чувствуя какой-то подвох.
– А сегодня, между прочим, кассиршу на «швейке» грабанули, – как ни в чем не бывало сообщила мать.
– Ты это к чему?
– Да так… Информирую.
– Когда это было?
– В первой половине дня, говорят.
– Интересно. И много хапнули?
– Говорят, много. И человека при этом убили.
– Да ну!
– Вот тебе и ну! Пристрелили, как собаку.
– И много их было?
– Кого?
– Да тех, кто грабил?
– Один как будто. А может, двое… Кто чего толкует.
– Ну расскажи, расскажи…
– Говорят: бухгалтерша утром поехала в банк за деньгами, на машине поехала… Ну так вот. Возвращается, а навстречу мужик. Страшный такой! И с пистолетом. Кричит… – тут мать задумалась. – Кричит что-то не по-русски. Но понятно. Деньги, мол, отдай. А деньги у шофера в руках. Он хлоп шофера. Деньги забрал и смылся.
– И все?
– Ну!
– А я думал, и вправду перестрелка была. Кто же тебе рассказал?
– Маруся Спиридонова. В соседней норе живет. (Под норой мать подразумевала землянку.) Она, считай, все своими глазами видела. Говорит: здоровенный детина, весь в черном. На голове маска. Схватил оба мешка и дралу. А я сегодня с утра в больницу ездила, – резко сменив тему разговора, сообщила мать. – Голова все кружится и кружится. Приезжаю домой: на столе твоя записка и деньги, а по полу поросятки бегают. Я в сарайке им загончик устроила. Потом пошла в столовку, за объедками. Кормить же этих тварей нужно. В лавочку дорогой забежала. Водки на радостях взяла да колбасы. Возвращаюсь, тут Маруська. Давай мне про грабеж толковать. Ну мы с ней по сто граммов и приняли. За здоровье этого бандита.