— Больно мне, больно… — проскрипел я, усаживаясь в «Ниву» и от нечего делать принимаясь созерцать хмурую панораму едва видневшегося отсюда Сунженского хребта. Косматые меловые тучи, с раннего утра медленно обволакивающие небосклон, обещали угостить окраину России доброй порцией снега, напомнить изнеженным теплом южанам, что зима стоит на дворе. На душе у меня внезапно тоже сделалось пасмурно, тягостно заломило сердце, мысли мрачные полезли в голову. Я вдруг почувствовал себя лишним в этой жизни. Да, было время, была команда, была борьба не на жизнь, а на смерть — все это вписывалось в тутошний уклад, не вызывая ни у кого сомнения в необходимости их существования. Мы минировали тропы, отстреливали «сталкеров» и информаторов, охотились за тайнами и секретами ЗОНЫ, а противоположная сторона, как полагается, тщательно прятала от нас их, разминировала тропы и принимала все меры предосторожности, дабы как можно реже с нами встречаться на необъятных просторах приграничья. Удивительное дело, но вся зоновская братия воспринимала факт нашего существования как неизбежное зло — пожалуй, так уголовники воспринимают факт существования милиции. При случае, конечно, норовили изничтожить, но никому в голову не пришло устроить за нами слежку и вычислить месторасположение базового района, чтобы одним ударом аннулировать всю команду под корень. Зелимхан — не в счет, это, так сказать, особый случай. А так — никто не возмущался, привыкли все.
И вот теперь, спустя год после того, как все это рухнуло к чертовой матери, вдруг появляется откуда ни возьмись этакий домоделанный Робин Гуд, накопивший подкожного жира на офисной работе, и хочет в индивидуальном порядке восстановить прежнюю систему. Имеется у него такое вот непреодолимое желание — как непроизвольная эрекция при встрече с любимой женщиной после длительного воздержания. Команды у него нет, экипировки — тоже, старые связи и информационные каналы, позволявшие в прежние времена чутко реагировать на обстановку, утрачены. Он один. Ну и как вы думаете, что с ним сделают после того, как он хотя бы единожды высунет где-нибудь здесь свою растолстевшую от безделья репу?! Если вы полагаете, что вся зоновская нечисть выстроится в очередь, чтобы от избытка чувств поцеловать его взасос в сахарные уста, вы не совсем верно понимаете ситуацию. Все будет наоборот — это я вам гарантирую…
Я тяжко вздохнул, побарабанил пальцами по приборной панели и прислушался к мелькнувшей в голове подленькой мыслишке. А может, не стоит? Деньги у меня пока есть. Враги не подозревают, что я жив, — можно гулять спокойно (натянув шапку на нос и подняв воротник). Может, двинуть куда-нибудь подалее, соскочить по-тихому, пока не началось? К тому же Грегу Макконнери, в Штаты. Возьмет с руками и ногами — хоть в охрану, хоть джентльменом для особых поручений. Не думаю, что кому-нибудь из моих кровников придет в голову разыскивать меня там — особенно после моей мнимой смерти. А дом? Мой дом, в котором живут враги? А команда?