Вот и мы, оккупанты, которых зачем-то привел Рашид... Помните, как нас в первый раз принял Рашид? Вот-вот. Поэтому сейчас объяснять ничего не буду — отношение Зелимхана к нам абсолютно такое же. Не будь Рашида, Зелимхан с удовольствием разрядил бы в нас свой карабин, еще когда только мы подходили к этому схрону.
Ну и что, будем теперь доверительно общаться и с разбега соглашаться на сотрудничество?
— Не знаю я никакого Абу, — с ходу уперся Зелимхан. — Какой Аргун, вы что?! Сроду меня там не было...
Переговоры с самого начала зашли в тупик. Зелимхан отпирался, Рашид сверкал очами и пытался воздействовать на боевого брата. Костя, как обычно работал буфером, а Петрушин откровенно поглаживал рукоять своего боевого ножа. Во взгляде мастера ратного дела легко читалось самое простое желание: прекращайте болтать и отдайте его мне на десять минут...
— Нам надо поговорить на своем языке, — не выдержал, наконец, Рашид. — Не возражаете?
— Валяйте, — кивнул Костя. — Мы не гордые, потерпим.
— Ты чего тут комедию ломаешь? — Рашид сразу перешел на чеченский. — Ты с кем говоришь? Ну посмотри на меня, посмотри — это же я! Может быть, ты забыл, кто я такой?
Рашид за нас, он не сказал Зелимхану, что я знаю чеченский. Спасибо. А Зелимхан, естественно, и в голове не держит, что кто-то из федералов может знать его родной язык. И правильно, в общем-то, делает — таких федералов у нас единицы, по пальцам можно пересчитать...
— Я вижу, что это ты, — в голосе Зелимхана угадывались плохо сдерживаемое негодование и непонимание происходящего. — Только я не понял... Это точно ты?
— Это ты о чем?
— Где мой командир, который научил меня всему? Куда он делся?
— Я что-то не понял...
— Как ты мог продаться этим собакам, Рашид? Я просто не могу поверить своим глазам... Если бы мне кто-то сказал об этом, я бы за такие слова убил его на месте!
— Ты маленько за речью следи, мальчик... — Рашид тихонько выдохнул, сдерживая приступ гнева. — Я никогда и никому не продавался. Просто эти люди...
— Это не люди, это собаки, — перебил его Зелимхан. — Зачем ты их сюда привел? Об этом месте знаем только ты и я, все остальные, которые знали, уже мертвы. Ты хоть представляешь, что теперь со мной будет? Мне теперь при любом раскладе светит пожизненное. И я хочу тебя предупредить — я живым не дамся...
— Они ничего тебе не сделают, — Рашид мельком оглядел нас, в его взгляде читалось сомнение — не уверен он был, что мы и в самом деле вот так запросто отступимся от его кунака, коль скоро сотрудничество не состоится. — Они... Они сейчас помогают мне. Это не я на них работаю, а наоборот...