Пробиться к башне Цезаря отстоявшей от донжона Тампль на полкилометра оказалось сложнее, чем казалось изначально. Спас проснувшийся в Иване «сержантский инстинкт» – Жан де Партене во всей красе показал, на что способен. Такими и должны быть командиры среднего звена – отчаянно-смелыми, умеренно-рассудительными и наглыми как танк.
Но было и что-то другое. Пришедшее извне, человеку обыкновенному не присущее.
Потустороннее.
– …Вы что, мать вашу, творите?! – взревел мессир де Партене ткнув факелом в морду бородатому бургундцу, тот едва успел отшатнуться. – На виселицу захотели, скоты?!
Сцена на углу одной из внутренних улочек Тампля была до смешного будничной: четыре телеги нагруженные бочками и готовые к отправке поутру, верные слуги герцога Юга, решившие проверить, что внутри, выбившие деревянную пробку и обнаружившие неиссякаемый источник живительной влаги… Почему бы не причаститься? Вино у тамплиеров преотличное!
Соображения Вани понятны: эти засранцы скоро напричащаются так, что по обычному солдатскому веселью и по ребячьей игривости что-нибудь непременно подпалят. Так красивее, да вон у тамплиерской винокурни через дом крыша соломенная – так займется, любо-дорого посмотреть!… Зачем, спрашивается, королю эта дурацкая винокурня?
Бородач вытер рот ладонью и уставился на Ивана угрожающе. У бесцеремонного мирянина за спиной десяток, но и бургундцев столько же. Эти без доспехов, а у нас кольчуги. Мы при кондотте герцога, а они кто такие? Так или иначе все грехи спишутся!…
– Хорошо подумал? – ощерился Иван и Славик в очередной раз увидел превращение хорошо знакомого человека в подобие демона: лицо меняется настолько, что Ваню не узнать, в глазах пульсирует темное синеватое пламя, вены на шее вздулись. – Ударь. Чего ждешь? Ну? Давай!
Бургундец медленно потянул меч из ножен но вдруг хлопнул ладонью по эфесу, загнав клинок обратно. Увидел то же, что и Славик – этот не просто убьет не задумываясь, но еще поначалу выпустит кишки, наступит на них сапогом, разорвет и заставит жрать собственное дерьмо. У него взгляд чудовища, не человека. И наводящая дрожь полуулыбка беса, готового утащить в ад грешную душу.
Страшно.
Иван очень-очень медленно достал из ножен дагу, шагнул к загипнотизорованному бургундцу и мгновенным движением всадил узкое лезвие под челюсть, снизу вверх. Так, что острие наверняка показалось бы из затылка, не будь он скрыт шлемом.
Выдернул, стряхнул кровь. Низким басом сказал остальным:
– Это был грабеж. Приказ карать не сходя с места. Еще кто-нибудь желает?… Прочь с дороги, мразь!