Как-то в выходной день, будто бы случайно встретившись на улице с Пономаревым, Дарья попросила его зайти отремонтировать электрический утюг. Он пришел. Угостив крепкой настойкой и задержав допоздна, она оставила его ночевать. С тех пор Василий стал бывать у нее все чаще и чаще. Понимая, что запутался в своих чувствах, стараясь заглушить алкоголем стыд перед сельчанами, он продолжал поддерживать отношения одновременно с обеими женщинами, хотя внешне «соперницы» старались не замечать друг друга.
Первой не выдержала напряженной необъявленной войны Клавдия. Однажды во время обеда она завела с Василием разговор о том, что им уже пора зарегистрировать брак. Пономарев раздраженно заявил, что пусть все будет так, как есть, мол, время само решит. Не скрывая обиды, Быкова взорвалась:
— Это что же получается?! Я тебе жилье предоставила, кормлю; одеваю, обстирываю тебя, а ты, как султан, двух жен завел? Так я тебе сразу скажу: пойдешь к ней — не жить нам на свете втроем!
Василий, не придавая значения этой угрозе, не спеша допивал компот и ответил: «Никаких обещаний давать не буду». Он хотел еще что-то добавить, но тут же захлебнулся в гуще нестерпимо горячего борща, опрокинутого на его голову, и выскочил на улицу. Яростно выкрикивая несвязные слова: «Убью! Порешу обоих...», Клавдия преследовала его до тех пор, пока не обессилела и не повалилась на землю...
К вечеру, несколько успокоившись, она зашла в магазин и встретилась с виновницей своего несчастья. Обе женщины отошли в сторону. Место для объяснения, конечно, не очень удобное — народ видит и слышит, да теперь до того ли. Первой заговорила Дарья: «Беременная я. Тебя же он не любит, насильно мил не будешь. Тебе легче, у тебя нет детей от него. А мы уедем к тетке в Норильск».
Быкова, вновь потеряв над собой контроль, гневно жестикулируя и высказывая угрозы, едва не подралась с Денисовой и со слезами на глазах убежала домой. Ушла и Дарья. Оставшиеся покупательницы посудачили о происшедшем, кое-кто даже высказал опасение: «Не натворила бы Клавка чего?»
А в пять часов утра на следующий день скотник Лобода, возвращавшийся с ночной работы домой, обнаружил пьяного, лежащего на полпути между домами Быковой и Денисовой. Мороз покрыл ледяной коркой тело и одежду, разбросанные в стороны руки; в правой была зажата бутылка с чем-то вроде самогона. Бутылка была заткнута газетной пробкой. Крови на одежде не видно, шапка отсутствовала. Человек был мертв.
Через несколько минут, разбудив участкового инспектора Ахметова, Лобода взволнованно и сбивчиво рассказал ему о смерти Василия. Ахметов быстро навел порядок: обеспечил охрану места происшествия, затем пошел в контору совхоза звонить дежурному районной милиции. Туда же он пригласил Петра Захарова, собутыльника потерпевшего, чтобы выяснить, не причастен ли тот к смерти Пономарева, не пытался ли замести следы, имеет ли алиби.