И вот перед Хасеном две девушки и молодой человек.
— Только мы не вместе и не в одном магазине встретили Дионисия Николаевича, — заявил Николай Гриценко. — Девушки видели его в гастрономе, а я в хлебном. Тэн и рядом с ним какой-то мужчина лет под тридцать, среднего роста, стояли около отделения, торговавшего сдобой, но в этот час не работающего. Мужчина смуглый лицом, с выдающейся вперед нижней челюстью. Одет в коричневое пальто с черным шалевым воротником, в коричневых ботинках. Брюки тоже коричневые со светлой полоской. До этого я его нигде не встречал.
Вышли они вместе, но спустя две-три минуты Тэн вновь возвратился в магазин, теперь уже один. Когда я уходил, он стоял у стойки с соком.
Девушки ничего не добавили к показаниям Назирова и Николая Гриценко...
4
Перед заходом солнца Хасен отправился на квартиру Тэна. У него слегка болела голова, усталость сковывала тело. Он пошел из института той же дорогой, которой, как теперь ему было известно, вчера вечером шел Дионисий Николаевич.
Пройдена улица Ленина. Хасен свернул на улицу Максима Горького. Вот он, гастроном, в котором Тэн покупал печенье и чай. Здесь его видел Назиров и девушки-студентки. А вот и хлебный. В нем Тэн разговаривал с мужчиной в коричневом пальто, отсюда они вышли вместе и сюда снова возвратился, но уже один, Тэн. Зачем? Чтобы выпить соку?
...Дом под шестьдесят шестым номером по улице Абая стоял в глубине двора. Солнце закатилось за горы, но было еще довольно светло. Жампеисов медленно прошел по дорожке, ведущей к подъезду. Здесь, конечно, и Тэн шел вчера. Штакетник забора... Поворот... Двери... Козырек в виде шатра над ними. Лампочки нет. Значит, было темно. Вот здесь, в полутора метрах от порога, подобрали Тэна соседи. Хасен вошел в подъезд, поднялся на второй этаж, позвонил.
— Евгения Александровна?
— Да. А вы ко мне?
— Здравствуйте! Извините, может быть, не ко времени. Надо. — Хасен вошел, прикрыл за собой дверь. — Я следователь прокуратуры...
Он заметил, как у Евгении Александровны дрогнуло лицо и опустились хрупкие плечи.
Прошли в залу. Сели у низенького журнального столика.
— Сыновья у знакомых, — проговорила Евгения Александровна, — да и я собиралась к ним... Не могу здесь оставаться. Особенно ночью...
Беседа продолжалась минут тридцать. Хасен внимательно слушал бесхитростную историю семейной жизни.
— Ну, вот, — немного успокоившись, рассказывала Евгения Александровна, — вчера он хотел купить себе костюм. Поэтому утром, когда уходил на работу, взял из дому денег, сотни полторы, что ли.
— Еще один вопрос. Вчера в институте выдавали зарплату. Зачем было брать из дому деньги?