— Мужчинам?
— Двое сидели в кабине. Ничего странного, аптекарям ведь тоже нужно вывозить пустую тару.
— Лодж их рассмотрел?
— Вряд ли, по крайней мере мне ничего не говорил. Коробку погрузили, тут же из аптеки выскочила Белла и давай в фургон. Лодж хотел было кое о чем её спросить, но фургон сразу рванул с места. номер он записал, но что толку?
— Вы правы, — кивнул Кэмпион. — Лодж что-нибудь сказал про ящик?
— Не помню, — отмахнулся Люк, явно думавший о другом. Я уже послал за нашим врачом. полжизни бы отдал, чтобы такого не случилось!
Кэмпион достал портсигар.
— Дорогой Люк, вряд ли папаша Уайлд мог дать более красноречивые показания, — заметил он. — Его кончина наводит на серьёзные раздумья. Не помните, что вы ему сказали?
— Помню. всего несколько слов. Вошли мы вместе с Лоджем, я и говорю: — Привет, папаша Уайлд, как поживает ваша новая приятельница? — Приятельница, мистер Люк? Да у меня тридцать лет нет никаких приятельниц. В моем возрасте и при моей профессии о женщинах и думать не хочется. — Инспектор вздохнул. — Это была у бедняги любимая присказка. Ну я дальше: Ладно, папаша Уайлд, вы бы лучше рассказали про вечную плакальщицу Беллу Мэсгрейв. Он отодвигает в сторону спиртовку, смотрит на меня и заявляет:" — Не понимаю". — «И слава Богу, а то рядом с ней вечно парочка хорошеньких трупов. Не стоит прикидываться, она только что укатила от вас со своим ящиком.»-"Со своим ящиком, мистер Люк?" — «— Да ладно, она что, вас бросила и сбежала к старине Боулсу?»
Даже пересказывая столь драматическую сцену, Люк не мог сдержать свой обычный юмор.
— Вдруг вижу, он дрожит, и думаю, чего он так перепугался, — продолжал он, проведя рукою по лицу, словно отбрасывая тяжкие воспоминания. Теперь голос его звучал совсем печально.
— И говорю ему: «— Насчёт приятельницы лучше сознавайтесь. Мы видели её, с чёрной сумочкой.» Черт меня дёрнул вспомнить эту сумку! О ней мне рассказал Лодж. Но это, видно, стало последней каплей. Тут он вскочил, буркнул:" — Одну минутку" — и кинулся в провизорскую. Я видел его, видел, как он что-то проглотил, но ничего не понял. Даже в голову не пришло — ведь мы его ни в чем не подозревали. И вдруг он рушится вон там, среди своих бутылок, а я стою тут как дурак…
— Да, грустная история, — кивнул Кэмпион. — А что же делал наш бравый Лодж?
— Стоял столбом и молчал, — донёсся низкий голос откуда-то из темноты. — Вы что, нас ясновидящими считаете? У этого типа не было совести ни на грош, он даже знака не подал.
Люк повернулся к Кэмпиону.
— Не вижу смысла и не верю, что он замешан был во что-то серьёзное. Пусть даже хиосциамин взяли оттуда, — он кивнул на груду коробок. — Нет, что-то здесь не так. Глупый старик, эдакий божий одуванчик, ни на что стоящее неспособный. Крашеные усы — вот все, чем он мог гордиться.