— Еще одно.
— Что?
Его зеленые глаза почти пылали, они были полны решимости.
— Если ты останешься... никаких тормозов.
Ясное предупреждение, подумала она почувствовав головокружение и немного задрожав в ожидании.
— Я остаюсь, — сумела она сказать, делая полшага вперед.
Эти полшага были всем, на что у нее хватило времени, прежде чем он рванулся вперед, выпустив из-под контроля скрытую силу. Если она была свободна, то и он тоже. Он поднял ее на руки и понес в спальню, двигаясь так быстро, что у нее закружилась голова. Медленное, осторожное соблазнение было закончено, осталось лишь первобытное желание. Он бросил ее на кровать и последовал за ней, стаскивая с нее одежду грубыми, торопливыми движениями, даже не смотря на то, что она помогла ему, и ее собственные руки тряслись, когда она разбиралась с кнопками и молниями, крючками и шнурками. Пока она сражалась с пуговицами на его рубашке, он сдернул с нее ботинки и джинсы, а пока она изо всех сил пыталась справиться с молнией, сдерживавшей его эрекцию, стянул вниз ее нижнее белье.
Он скинул свои джинсы и боксеры и отшвырнул их ногой. Лорна хотела дотронуться до него, погладить, но он подобно приливной волне повалил ее на кровать и прижал своим тяжелым весом. Его проникновение не было осторожным. Когда он глубоко погрузился в нее, то был твердым, голодным и мощным.
Она издала удушливый вскрик, ее тело потрясло проникновение, но она приподнялась, встречая его. Его жар обжигал ее внутри и снаружи. Он вышел, вонзился снова, потом еще. В ее голове вспыхнуло предупреждение, когда она осознала, что означает эта высокая температура, и Лорна сумела произнести:
— Презерватив.
Он выругался, протянул руку и резко распахнул ящик на ночном столике. Он порвал первый презерватив, надевая его на себя. Ругаясь еще яростнее, он замедлил движения, больше заботясь о втором. Когда тот был благополучно водружен, Данте вошел в нее снова, затем приостановился, прижав ее своим весом, и их напряженные тела вместе содрогнулись от облегчения. Слезы скатывались по ее лицу. Это не было оргазмом, это было... чистое освобождение, как будто неумолимая боль внезапно исчезла. Это было завершение — не сексуальное, но какое-то более глубокое, словно некоторая часть ее самой отсутствовала и внезапно вернулась на место.
Она почувствовала себя наполненной, хотя не подозревала, насколько была пустой; почувствовала себя накормленной, хотя не знала, что была голодна.
Он приподнялся, поддерживая свой вес на руках и отодвигаясь, затем естественно двинулся вперед медленным, глубоким толчком.