Выполнение этих действий с одновременным удержанием окружавшего их защитного пузыря требовало каждой унции имеющейся у него силы. Что-то было не так. Он понял это в тот момент, когда сконцентрировался на колоннах и почувствовал напряжение глубоко внутри. Голова начала болеть; уничтожение огня не должно было потребовать от него таких больших усилий. Пламя слишком медленно отвечало на его команду, но он не сдавался, задаваясь при этом вопросом, не опустошил ли он свою энергию, затратив ее на управление действиями людей. Нет, он этого не чувствовал, но что-то было определенно неправильно.
Когда на колоннах остались только усики дыма, он переключил внимание на стены, отбрасывая, отталкивая назад...
И краем глаза заметил, что пламя вновь охватило колонны.
С ревом ярости и изумления, он снова направил свою волю на огонь, и тот опять стих.
Что за черт?
Окна взорвались, разбрызгивая во всех направлениях стеклянные осколки. Снаружи полились ожесточенные струи воды — любезность пожарного департамента Рено — но пламя, казалось, хрипло захохотало, взревев еще ярче и неистовей прежнего. Одна из двух огромных хрустальных люстр упала на пол, разбрасывая смертельные блестящие брызги стеклянных осколков. Они с Лорной стояли достаточно далеко, поэтому до них долетели лишь немногие из осколков, но один из прекрасных хрустальных шершней ужалил его в щеку, вызвав ручеек крови. Возможно, им не мешало бы пригнуться, подумал он с мрачным юмором.
Он мог чувствовать прижимающуюся к нему Лорну, судорожно вздрагивающую и издающую отрывистые звуки ужаса, но она была неспособна сопротивляться его принуждению. Не задело ли ее стеклом? Нет времени, чтобы проверить. Поперек потолка с громким свистом прокатился исполинский язык пламени, с такой скоростью поглощая все на своем пути, с которой это можно было сделать только, получив доступ кислорода; затем он начал проедать себе дорогу вниз по стене позади них, отрезая путь к спасению.
Данте мысленно воздействовал на огонь, заставляя его отступить, привлекая все свои резервы силы и мощи. Он дрэнир Рейнтри; огонь должен повиноваться ему.
Но этот оказался исключением.
Напротив, он начал расползаться по ширине ковра, маленькие огоньки объединялись в большие, те соединялись с другими до тех пор, пока весь пол не запылал, пододвигаясь к ним все ближе и ближе…
Он не мог управлять им. Никогда прежде он не встречал пламени, которое не мог бы подчинить своей воле, но этот огонь находился вне его власти. Использование ментального принуждения так или иначе должно было ослабить его; он никогда не сталкивался с подобным и, соответственно, не знал, каковы могут быть последствия. Ладно, да, знал; если не произойдет чудо, последствиями в этом случае будут две смерти: его и Лорны.