— В смысле?! — не сообразила я.
— Меня эти глупости про рыбалку и детские игры не интересуют. Ясно тебе? — Чет осмелился поднять глаза, и в них я увидела раздражение. Это как будто оттолкнуло меня, и я отступила на шаг. — Что ты вообще о себе возомнила?.. Выставила меня идиотом перед секретарем! Болтаешь тут, как будто мы друзья закадычные!
— А мы разве не?.. — медленно начала я, но меня перебили.
— Другой я теперь, понятно? — Кар-Сэрс зло сверкнул глазами, повернулся и пошел, скрипя сапогами по снегу. А я стояла и молча смотрела ему вслед. Одна.
Нужно было где-то ночевать, и я остановилась на постоялом дворе. Сморщенная старушка с печальными лошадиными глазами выделила мне комнату, принесла еду, забрала монетки и ушла, захлопнув за собой дверь. Есть мне не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Хлюпая носом и вытирая лицо, я залезла под одеяло, свернулась калачиком и уснула.
Утром я проснулась от холода. Незапертые ставни хлопали на ветру, по комнате гулял сквозняк, по углам белели кучки снега, а на одеяле образовалась подмерзшая корка инея. Сев в постели и ступив голыми пятками на холодный пол, я поднялась. Завтрак стоял на столе — гречневая каша и ледяное молоко.
Есть снова не хотелось. С тоской поглядывая на большую дыру в потолке, я быстро оделась и вышла из комнаты во двор.
«А я еще недоумевала, почему комната досталась мне так дешево!» — подумала я с досадой. На улице было пасмурно. За ночь намело порядочно снегу, дорожки были не расчищены, и приходилось прокладывать дорогу самой. Ноги по колено утопали в сугробах, юбка намокла давным-давно, и теперь волочилась за мной сырым и холодным хвостом.
Сегодня вчерашнее происшествие уже не казалось таким уж ужасным. Хрумч-то-есть-Чет представлялся мне теперь надутым самодовольным индюком, решившим с чего-то, что ему все можно. Отлично. Посмотрим, что он будет делать дальше. Сегодня у нас уроки, и он не имеет права на них не явиться.
«Еще посмотрим, кто кого, — мстительно думала я, взбираясь по ступенькам ИООО. — Он, видимо, забыл, кто ему сопли вытирал, когда его мать за украденные плюшки порола. И кто его от шпаны их соседней деревни прятал».
Постучавшись для приличия, я распахнула дверь и вошла. В канцелярии было довольно темно, только на столе горели две белые церковные свечки. На лавке у стены расположились трое неизвестных — две молодые женщины (одна длинноволосая, другая коротко стриженная) и лохматый, на удивление неопрятный мужчина со шрамом во всю левую щеку.
Брумх сидел за столом, глубокомысленно строча что-то на бумаге. Когда хлопнула дверь, он поднял глаза, но, увидев меня, тут же их опустил.