— Номер пятый, на ринг! — провозгласил мегафон.
Пятый номер был Роджер Клинт на своем кауром жеребце в белых чулках.
— Знаешь, как он его назвал? — сказала Беатриса. — Белый чулок.
— Некрасивый жеребец, — отозвался Брет. — Такое впечатление, точно он попал ногами в корыто с известкой.
— Но прыгает он неплохо.
Прыгал жеребец неплохо, но боялся воды.
— Бедный Роджер, — со смехом сказала Беатриса, глядя, как его жеребец уперся всеми четырьмя ногами перед ямой с водой.
— Роджер гонял его дома через прудик для уток, чтобы приучить к воде, и вот полюбуйтесь, пожалуйста!
Белый чулок продолжал упираться, и Роджеру пришлось увести его с ринга. Публика похлопала ему в знак сочувствия.
Номера шестой и седьмой тоже не смогли взять ни по одному препятствию.
Восьмым был Саймон на Тимбере.
Вороной жеребец вышел на ринг с точно таким же самодовольным видом, как и в день приезда Брета в Лачет, когда конюх вывел его из денника во двор. Увидев барьеры, он начал возбужденно прядать ушами. Саймон послал его в галоп и они приблизились к первому препятствию. Даже издалека, с трибуны, Брету было видно, как легко и плавно взял его жеребец. Эта легкость ошеломила его еще в тот первый день в Лачете. Вороной плавно взмыл в воздух и плавно опустился по другую сторону препятствия.
Трибуна ахнула, восхитившись почти кошачьей грацией лошади. На Брета не меньшее впечатление произвела посадка Саймона, который, казалось, слился с лошадью воедино. Да, конечно, на Тимбере следовало выступать Саймону. Самому Брету и за сто лет не достичь такого совершенства. Зрители, затаив дыхание, смотрели, как вороной уверенно берет одно препятствие за другим. Неужели этот красавец все-таки где-нибудь ошибется? Впереди у него была яма с водой. На трибунах стало так тихо, что можно было расслышать голос продавца газет, выкрикивающего последние новости у главного входа. Когда Тимбер четко приземлился с другой стороны ямы, трибуна вздохнула, как один человек. Нет, лошадь не обманула их ожиданий: лучше взять это препятствие было просто невозможно.
Оцепенев от восторга, публика взорвалась громом аплодисментов с запозданием, когда Саймон уже выезжал с ринга.
Саймон был последним в конкуре, и после него участники пошли по второму кругу.
Элеонора опять появилась верхом на Скапе, и на этот раз, призвав на помощь грозный голос и шпоры, сумела заставить кобылу прыгать с нужного расстояния. Тем самым она, хотя бы отчасти, вернула себе самоуважение. Зрители, которые отлично понимали, в чем было ее затруднение в первом круге и чего она сумела добиться во втором, от души ей похлопали.