Феникс. Песнь Первая (Ломаченкова) - страница 31

День за днём, то теряя, то путая след,

Я иду в этот город, которого нет…

Мелодия взлетает к небу звуками отчаянной надежды. Протяжным криком-стоном отзываются души, слившиеся с ней в единое целое. Одиночество, вечное неземное одиночество болью холода ранит сердце. На последным вдохе — дрожащий огонёк веры, в то что ещё не поздно…

— Там для меня горит очаг,

Как вечный знак забытых истин…

Мне до него последний шаг,

Но этот шаг длиннее жизни…

Рывком поднимаю мутный взгляд. Слёзы стоят в глазах; злясь на себя, смахиваю их концом плаща. Город, мой город, мой Дом… Люди могут только представлять себе рай, а я родилась, я выросла там, я знаю его наизусть. И покинула его по доброй воле, ушла в мир смертных, отказавшись от всего. Но я вернусь, я знаю! Когда-нибудь, через миг или через столетие, но я вернусь Домой.

Ветар сидит на траве, на колене пристроена деревянная дощечка. Длинные пальцы уверенно и осторожно перебирают тонкие, едва заметные струны. Он наклонил голову, чёрные волосы упали на лицо, скрыв его выражение, но почему-то мне кажется, что принц мечтательно и грустно улыбается. Вечный бродяга, он тоже ищет свой Город, где может быть обретёт покой и счастье.

— Это эльфийская песня, её поют, когда провожают родных в странствия, — промолвил Ветар, не поворачиваясь. Я только вздохнула — ну как ему удалось ощутить, что я уже проснулась, если, готова поклясться, я не издала ни единого звука? Однозначно, эмпатию надо запретить, как опасную для личной жизни.

Мягко поднялась, радуясь, что движения не отзываются мучительной судорогой во всём теле, и неслышно скользнула к принцу. Опустилась у его ног, разметав по шелковым стеблям травы полы плаща, заставила себя опустить взгляд. Виновата…

— Прости… И спасибо.

Он поднимает руку, мимолётно и робко касается пальцами моей щеки, вглядывается в мои глаза, словно ища ответ на одному ему ведомый вопрос. Потом лёгкая улыбка трогает его губы, и я чувствую, как меня окатывает волна неимоверного облегчения. Смотреть, смотреть жадно, не отрываясь, в его лицо, наполовину закрытое черными, как ночь, волосами, в его глаза, вобравшие в себя лучи всех созвездий, на его походку с грацией хищника, слушать его голос, соединивший в себе гармонию мира…

Мы отстраняемся одновременно. Обоим нельзя, оба виноваты. Есть законы, которые не отменяются по желанию. Чистокровный принц, один из наследников престола не может быть вместе с простой наёмницей. А Поющая, живущая по меньшей мере пять сотен лет, не может связать свою жизнь с человеком.

Ну нельзя же быть таким красивым!!!