– Что еще прикажете?
– Благодарю, больше ничего, – ответила, как всегда спокойно и ласково донья Елена. Она была счастлива, что может побыть с сыном. Радость светилась на ее красивом, еще молодом лице.
– Итак, мама, что же это за девушка, в которой отец души не чает, – язвительно усмехаясь, спросил Луис Альберто. – И вообще объясни, что происходит? Кстати, прикажи снять эти занавески, они слишком мрачные.
– Хорошо, как скажешь.
– Я слушаю тебя, мама.
– Я думаю, не придавай этому значения, сынок, – донья Елена с нежностью посмотрела на сына. Ей не хотелось в такой счастливый день говорить о неприятном.
Но Луис Альберто не отставал.
– Не придавать значения? – с досадой переспросил он. – Но ты подумай только, что вытворяет отец. Выставляет напоказ эту неотесанную, деревенскую девушку, заставляет нас сидеть с ней за одним столом. – Луис Альберто нервно зашагал по комнате. Он привык, что все потакают ему и не мог смириться с тем, что отец не обращает на него внимания.
– Прости, папа не совсем здоров, – извиняющимся тоном произнесла донья Елена.
– Но если у него мания величия, своди его к доктору, – безапелляционно заявил Луис Альберто, усевшись в небрежной позе на тахту.
– Разве можно так говорить об отце, сынок? – с легким укором сказала донья Елена.
– Ах, мама, не надо меня учить, – Луис Альберто все больше и больше раздражался. – Кстати, как она попала к нам в дом, эта замухрышка?
– Ее привел падре Адриан.
– Понятно. Монах привел в дом черта в юбке.
– Нет, нет, он не виноват, сынок. Когда падре рассказал, что она круглая сирота и у нее нет родных, я, как христианка, согласилась взять ее, надеялась сделать из нее хорошую служанку.
– Ну, и что дальше? – Луис Альберто снова заходил по комнате.
– Дальше? – донья Елена подумала и решительно ответила: – Твой отец стал ее опекать, не велит ей прислуживать и сидеть за столом вместе со слугами. А главное, – донья Елена покраснела от возмущения, что редко с ней случалось, – не желает чтобы ее воспитывали, и все ей разрешает.
– Видно, старику захотелось иметь в доме зверушку. Но зачем?
– Не знаю, – донья Елена опустила глаза.
– Знаешь, но не говоришь. Тогда я скажу. Отец хочет мне досадить. Думает, я не выдержу такого соседства и сбегу. Неизвестно только, что еще взбредет ему в голову!
– Ради бога, сынок, не пугай меня.
– А, мама, всего ты боишься. Лучше бы старик поберег себя, это может ему дорого обойтись.
– Что ты хочешь сказать?
– Да так, ничего. А пока распорядись, чтобы еду мне подавали в комнату. Не желаю сидеть за столом в таком обществе!