- Да что случилось-то? - удивленно спросил он, заводя руки напарницы за голову и сковывая их наручниками. Цепь он зацепил за крюк, и теперь девушка оказалась прикована к стене.
- Быстрее, Миша. Выброс начинается. Еще немного, и я начну себя плохо вести.
Пока Кадр спутывал веревкой ноги напарницы, та отключилась и безвольно повисла, удерживаемая наручниками. Заметив это, Миха попытался привести ее в себя.
- Белка? - он несколько раз позвал ее по имени. Девушка открыла глаза, и окинула его мутным, чужим взглядом, словно не узнавая.
- Белка, ты как? - участливо спросил сталкер и протянул руку, намереваясь погладить щеку девушки. Молниеносное движение он даже не успел заметить. Лишь почувствовал, как острые зубы впились в его кожу, прокусывая насквозь.
- Черт! Ты с ума сошла? - отняв окровавленную руку, Миша с обидой посмотрел на напарницу. Зубы у нее оказались очень даже хищными, острыми и тонкими. Кожу они разорвали мгновенно, оставив глубокие раны. Мишка встряхнул девушку, обхватив за плечи, подальше от острых клыков. Ответом ему стало лишь приглушенное бормотание и рычание.
- Черт. Что же мне с тобой делать?
С неимоверным трудом он заставил ее прикусить ремень, который потом туго стянул на затылке. По крайней мере, она больше не нанесет вреда ни ему, ни себе. Девушка извивалась, стремясь найти слабое место в своих путах. Миша порадовался тому, что, пойдя ей на встречу, связал ее добросовестно. Теперь он сидел напротив, практически прижавшись к стене, не решаясь уйти, оставить Белку без присмотра. Хотя смотреть на нее было страшно. Миша теперь понимал слова девушки, что она не отвечает за себя. Она действительно сейчас не отвечала за себя, ею руководило сознание, но вовсе не Белкино, чуждое человеческому разуму.
Кадр взял аптечку, обработал укушенную руку. Подумал насчет противостолбнячного укола, но решил, что это уже слишком. Наверху бушевал выброс. Миха никогда не видел его, никогда не бывал в Зоне в опасное время, но сейчас чувствовал на себе отдаленное воздействие. Живот крутило, казалось, переворачивались все внутренности. На душе было паршиво, но, возможно, из-за Белки. Мишка достал из рюкзака альбом, и принялся внимательно рассматривать фотографии, изредка поглядывая на напарницу.
Билась Белка минут пять. Потом, видимо, убедившись в крепости пут, она успокоилась и осела, повиснув на запястьях. Ее лицо оставалось спокойным, глаза полуприкрыты. Журналист имел замечательную возможность сравнить ее с фотографиями девушек, и пришел к устойчивому выводу: Белка и Казя явно близкие родственники. Зофья хорошо, четко получилась только на одной фотографии, но по этому изображению Миша мог сказать точно: либо Белка и Зося - сестры-близнецы, либо это один и тот же человек. И потом, имя на тетрадке. Конечно, записи могли и не принадлежать Белке, но что-то подсказывало Мише, что все здесь совсем не просто.