– Нет, он сам застрелился, – улыбаясь, ответил Климов.- У местного вида пещерных медведей есть такой обычай: стреляться при виде сибиряков. Ферштейн?
Казалось, внимание всех присутствующих полностью переключилось на столяра и его самострел; про медведя и думать забыли. Один лишь Борис, потрясенный происшедшим, до тех пор не спускал глаз с поверженного хищника, пока окончательно не убедился, что тот мертв. Тогда он подошел к Климову и крепко пожал ему руку.
– Спасибо, – тихо сказал он, глядя в глаза своему спасителю.
– Чего уж там, – проворчал Климов, почему-то смутившись.
– Вы это сами сделали? – спросил Борис.
– А то кто же еще?
Борис повертел в руках последнее изобретение современной военной техники.
– Да вы хоть понимаете, Семен Степанович, что этому арбалету цены нет!
– А мне? – то ли в шутку, то ли всерьез обиделся Климов.
– А вас я готов всю жизнь на руках носить! – воскликнул Борис, обхватил Климова своими огромными лапищами и высоко поднял.
– Поставь на место! – строго потребовал Климов, барахтаясь на высоте.
– Никогда!
– Что здесь происходит? – раздался удивленный голос Олега Павловича.
За всеобщим ликованием по случаю счастливого избавления от страшной опасности никто не заметил инженера, который еще в лесу услышал странный шум и смех и понял, что в лагере происходит что-то неладное.
– Вы что, все с ума посходили? Борис! Что это значит?
– Чествуем великого охотника! – пыхтя, ответил Борис.
– Олег Павлович! – взмолился сверху Климов.- Скажите этому буйволу, чтобы он спустил меня на землю.
…Полчаса спустя путешественники сидели на краю обрыва и обсуждали события текущего дня.
– Где вы его оставили? – спросил Олег Павлович.
– Здесь недалеко, – ответил Николай, – метрах в двухстах от лагеря. Он был очень плох, когда мы его нашли. Смерть настигла его, когда мы были на полпути к лагерю.
– Надо похоронить, – сказал инженер. – Жалко его, погиб по глупости. Эх, Лепешкин!.. Мы даже имени его не знаем. Плохо все как-то получилось.
– Да-а, – задумчиво произнесла Мария Семеновна, – обычная автобусная поездка обернулась трагедией. Не доглядели мы, наша это вина.
– Бросьте терзать себя, Мария Семеновна, – закуривая, сказал Климов. – Нашей вины здесь нет, ну а мертвого винить не полагается. Оставим это, а впредь будем умней. Поговорим лучше о чем-нибудь другом.
Олег Павлович молча кивнул. Какое-то время никто не проронил ни слова.
– А с медведем что будем делать? – наконец спросил Борис.
– Съедим, думаю, не памятник же ему ставить, – ответил Климов.
– Верно! – подхватил Николай. – А о шкуре я позабочусь, меня дед учил. Сделаю по высшему классу. Постелем в автобусе и будем как какие-нибудь графья в своем родовом имении.