«Сегодня, — подумал он, — в этих стенах свершится то, чего не случалось за всю историю братства. Ни разу, никогда».
Вспыхнет искра… которая наделит его неизмеримой властью.
Приободрившись, соискатель глубоко вдохнул и произнес те же слова, что произносили тысячи людей по всему миру:
— Пусть вино это станет смертельным ядом… если когда-нибудь я умышленно или сознательно нарушу свое обязательство.
Слова эхом отозвались в гулком зале.
Потом повисла тишина.
Соискатель поднес череп ко рту и тронул губами сухую кость. Он закрыл глаза и стал наклонять сосуд, делая большие глотки. Допив вино до последней капли, он опустил череп.
На миг ему почудилось, будто легкие сдавило, а сердце бешено застучало в груди.
«Господи, они все знают!..»
Но вскоре это чувство прошло — так же быстро, как возникло.
По телу разлилось приятное тепло. Соискатель выдохнул и мысленно улыбнулся ничего не подозревавшему сероглазому человеку, который только что по глупости принял его в тайные ряды своего братства.
«Скоро вы потеряете все, чем дорожите».
В лифт «Отис», поднимавшийся по южной опоре Эйфелевой башни, плотно набились туристы. Строгий бизнесмен в свежевыглаженном костюме посмотрел на стоявшего рядом мальчика.
— Сынок, ты что-то побледнел. Надо было оставить тебя внизу.
— Все хорошо… — ответил мальчик, пытаясь совладать с тревогой. — Сейчас лифт остановится, и я выйду.
«Мне нечем дышать!»
Отец нагнулся и с любовью погладил сына по щеке.
— Я думал, ты давно справился с этим страхом.
Мальчику было стыдно огорчать папу, но в ушах так звенело, что он едва расслышал его голос. «Мне нечем дышать. Скорей бы вылезти из этой коробки!» Лифтер пытался его успокоить, болтая что-то о двухэлементных поршнях и конструкциях из пудлингового железа. Далеко внизу тянулись во все стороны парижские улицы.
«Почти приехали. — Мальчик вытянул шею и увидел платформу. — Еще чуть-чуть».
Лифт наклонился, устремившись к обзорной площадке, и шахта начала сужаться: массивные балки сомкнулись в тесный вертикальный туннель.
— Пап, я…
Внезапно наверху что-то оглушительно треснуло. Лифт дернулся и покосился, потертые тросы хлестнули по стенкам кабины, точно змеи. Мальчик потянулся к отцу.
— Пап!
На один ужасный миг их глаза встретились.
А потом дно ушло из-под ног.
* * *
Роберт Лэнгдон подскочил на мягком кожаном сиденье, стряхнув остатки сна. Он был один в огромном салоне частного реактивного самолета «Фалкон 2000EX», который сейчас боролся с турбулентностью. На заднем плане ровно гудели двигатели «Пратт энд Уитни».
— Мистер Лэнгдон, — раздался над головой трескучий голос, — мы подлетаем.