Ночная тьма начала постепенно утрачивать плотность, воздух неуловимо изменился, слегка посвежел, высыпала роса. "Так, еще один круг, – решила Иефа, – и пойду будить. Не могу я больше. Не приспособлены мы, барды, для несения военной службы. Хорошего понемножку." Последний круг показался полуэльфке особенно томительным и, не пройдя даже половины, она присела на поваленное дерево. Лес затих, готовясь к новому дню, и спать хотелось невыносимо, а впереди еще длинный-длинный переход, и Стив будет всю дорогу припоминать ей свое ночное бдение…
Где-то рядом хрустнула ветка. Иефа замерла и моментально облилась холодным потом. Пробежал легкий шепоток между деревьев, и снова все стихло. Иефа, внутренне умирая, сложилась пополам и даже не сползла, а как-то стекла за поваленное дерево. Где-то впереди, шагах в десяти, мелькнул темный силуэт, потом еще один, и кто-то сдавленно и хрипло закашлялся впереди и справа. Иефа перестала дышать и осторожно выглянула из своего укрытия, каждую секунду боясь совершить что-то непоправимое и ужасное – чихнуть, например. Одна, две, три… пять темных фигур прокрались к противоположному краю поляны и пропали в кустах. Потом мелькнула еще одна, маленькая и сгорбленная, и снова все стихло. "Значит их все-таки пятеро, – подумала Иефа, осторожно выдохнув. – Пятеро и еще шаман. А ведь там костер… Как на ладони…"
При мысли о том, что сейчас немедленно придется что-то предпринимать, что-то очень героическое и безумное, полуэльфку затрясло. О стремительном и бесшумном пленении и речи быть не могло. Нужно было предупредить своих, и сделать это как-то так, чтобы их не перестреляли, как глупых кур. Костер. Нужно что-то сделать с костром, как-то залить. А потом будить остальных. Да, но для этого нужно будет отлепиться от спасительного ствола и выйти на поляну. Ее заметят и убьют. А умирать так не хочется. Иефа твердо решила, что не тронется с места ни за какие коврижки, и поползла к лагерю. Она понимала, что выстрелить получится только один раз, а руки трясутся, и напрочь вылетело из головы, как заряжать арбалет. Камень, может, кинуть? О боги, ну где, скажите на милость, она будет искать камни в четыре часа утра, да еще так, чтобы ее не заметили. Нет, придется стрелять. Успеть бы.
Иефа заняла наиболее удобную, как ей показалось, позицию в кустах и попыталась зарядить арбалет. От усилий и страха руки вспотели, и непослушная тетива все время выскальзывала и больно била по пальцам. Иефе казалось, что она копается чудовищно долго, что вот-вот кто-то из ее спутников проснется, приподнимется на локте и сядет, и тут же с противоположного края поляны прилетит молчаливая смерть и проткнет насквозь. Наконец арбалет сдался. "Вот интересно, – нервно подумала Иефа, вытирая лоб о грязное колено. – Вот интересно, почему нас всех не прирезали во сне?" Руки дрожали. Иефа глубоко вдохнула, попыталась сосредоточиться и прицелиться. "Выстрел будет только один, – повторяла она про себя. – Только один выстрел, и главное – не промахнуться. А когда костер потухнет, нужно будет заорать что-нибудь такое, чтобы они сразу проснулись и все поняли. Но самое главное – попасть". Иефа подняла прыгающий в руках арбалет, и тут узкая сильная ладонь в кожаной перчатке крепко зажала ей рот, а другая рука перехватила арбалет. Иефа задушено пискнула.