Возле трактирной стойки возникло некоторое оживление. Зулин посмотрел туда и увидел образчик невинности и беззащитности с лютней в руках. Посетители загремели стульями, захлопали, Стив подавился пивом. Зулин машинально похлопал его по спине, продолжая разглядывать девушку. Она улыбалась хозяину, вполголоса отдавала какие-то приказы служанке, а один раз обернулась и внимательно осмотрела залу, словно выискивая кого-то, остановилась взглядом на Стиве, кивнула и отвернулась.
– Примечательная барышня, правда? – задумчиво спросил Зулин. – Не знаешь, кто такая? Стив! Эй, Стив!
– Что? А, да, верно. – Стив как-то затравленно оглянулся.
– Я говорю, не знаешь, кто такая? Девушка у стойки, вон, с лютней…
– Иефа.
– Что?
– Иефа ее зовут. Бард. Она здесь живет, кажется, – ответил Стив, мрачно прихлебывая пиво. – Не смотри, что малявка. Характер еще тот.
– Да-а? – удивился Зулин. – А занятная барышня. Вроде и красавицей не назовешь, а есть в ней что-то. Харизма…
– Что-что? – встрепенулся Стив.
– Харизма, говорю. Есть в ней что-то такое, выдающееся. – Зулин с интересом наблюдал за девушкой.
– Мда, что выдается, так это ты прав…
– Что выдается?
– Ну, как ты там ее обозвал – харизьма. Слово тоже мне придумали научное… – проворчал Стив. – Мажеское, небось?
– Погоди, дружище, я не про то! – расхохотался Зулин. – Я говорю, что есть в ней что-то такое, что сразу в глаза бросается, а что именно – толком и не скажешь.
– Вот-вот, и я о том же! Сразу в глаза бросается! Только о чем тут думать – не пойму, – раздраженно пробурчал Стив, бахнув пустой кружкой о стол. – Эй, кто там есть! Пива еще!
Когда служанка сообщила Иефе, что пришел дварф, было еще довольно рано. Стоило выждать, пока соберется побольше народу. Через полтора часа Иефа привела себя в порядок и спустилась в общую залу. В одной руке она держала лютню, а другой прижимала к груди симпатичный розовый сверток, перевязанный красной ленточкой.
– Ну, как, мэтр Бену, они уже готовы? Как вы думаете?
– В самый раз, дорогая моя. Они не просто готовы. Ко мне уже подходили и спрашивали, будешь ли ты петь о чесночном дварфе.
– Нет, мэтр. Я приготовила кое-что получше.
– Иефа, – трактирщик смахнул несуществующую пыль со стойки.
– Да, мэтр?
– Иефа, детка, ты же знаешь, я никогда не вмешиваюсь…
– Вот и не надо, мэтр, зачем вам это?
– Я только об одном тебя прошу: не пережми.
– Постараюсь.
Иефа отдала необходимые распоряжения и обвела взглядом трактир. Дварф сидел у дальней стены рядом с каким-то фиолетовым типом и пил пиво. Вид у него был угрюмый. Иефа подкрутила колки на лютне и тронула струны. В зале стало тихо.