Лайза проглотила комок в горле. Она знала, что сейчас должно произойти, она видела это по тому, как потемнели его глаза, она чувствовала это по тому, как жар пробежал по ее крови. И это может не произойти, если она найдет в себе силы сказать ему, что все кончено.
– Фрэнк…
– Не надо по имени. Скажи «дорогой». – Он снова поцеловал ее, кончик его языка скользнул легко в ее рот. – Я хочу слышать, как ты говоришь это, Лайза.
– Фрэнк, пожалуйста. Уже… уже, должно быть, поздно.
– Поздно? – Он улыбнулся и наклонил голову к ней так, что его губы коснулись ее шеи. – Поздно для чего?
– Поздно… поздно для завтрака. Кончитта будет думать…
Он зажал между пальцами прядь ее волос и поднес ее к губам.
– Кончитта ничего не будет думать. Она прекрасно понимает, что пары, которые приезжают сюда, чтобы уединиться, не самые пунктуальные гости в мире.
– Но разве тебе не хочется выпить чашку кофе?
– Мм… Кофе, это было бы прекрасно.
– Хорошо. Тогда позволь мне…
– Кофе, дюжину яиц и фунт бекона. Ну, как звучит?
Не улыбнуться было невозможно.
– Так много с самого утра?
– О да. – Он ухмыльнулся. – И ты. Полагаю, у тебя сегодня должен быть волчий аппетит, Лайза. – Он поцеловал ее, и она чувствовала по его губам, что он улыбается. – Ладно, полагаю, что должен принести жертву. Маленькое упражнение, чтобы начать день…
У нее перехватило дыхание, когда его рука начала двигаться по ней.
– Пожалуйста…
– Пожалуйста – что?
Его рот касался ее рта как язык пламени, его губы были такими горячими на ее губах, такими сладкими, что вынудили ее открыться ему. А она не могла. Не могла.
Лайза отвернула лицо в сторону.
– Не надо.
Он откинулся назад и уставился на нее. Она почувствовала, что ее рот начал дрожать.
– Не надо, – повторила она.
Когда она попыталась отстраниться, он позволил ей это. Она быстро встала с постели и накинула на себя халат. В комнате повисло молчание.
– Ты можешь… ты можешь первым принять душ, если хочешь, – сказала она, стоя к нему спиной.
– Лайза, в чем дело?
– Ни в чем. Я сказала тебе, что поздно и…
Он мгновенно очутился возле нее, положил руки ей на плечи и повернул к себе.
– Не будь смешной, – сказал он твердо. – Тут что-то не так, и я хочу знать, что именно.
– Я… я просто сказала…
– Я помню, что ты сказала. Что уже поздно. Кончитта будет недоумевать, что мы не кажем наших лиц. И ты хочешь кофе.
– Это верно. – Потому что я люблю тебя, подумала она, потому что, если ты снова займешься сейчас со мной любовью, я останусь с тобой, пока не надоем тебе, и, когда ты бросишь меня, это разобьет мое сердце сильнее, чем оно разбито сейчас.