– Почему ты уволилась с работы? Мне сказали, что ты не захотела работать именно со мной, это так? Инесса, я многого не понимаю в этой жизни. И не хочу понимать. Но я не могу простить тебе, что ты ушла из «Планеты». Я расцениваю твой уход как предательство. Ты предала меня.
Он говорил, а я мысленно добавила: «Да. Предала. Дважды предала, и я знаю, что тебе донесли, конкретно Слащев донес, дескать, Веткина расплевалась во все стороны и ушла, даже не захотела объясниться. Но это все такая глупость по сравнению с нашими страданиями». Я молча смотрела на Сергея, думая, что все можно объяснить. И мнимое предательство, и чужие доносы. Но на это уйдет слишком много времени. А у нас так мало быстротечных драгоценных минут. Я не буду обсуждать хитросплетения интриг и заговоров. Не хочу клясться в собственной непогрешимости. Я могу совершать ошибки, как все обычные люди. Но ничего этого не сказала, вслух произнесла другие слова:
– Бобылев, замолчи. Ничего не говори. Я не хочу обсуждать прошлые поступки. Мне без тебя очень плохо. И тебе без меня плохо. Давай просто помолчим вдвоем. Потом мы все расставим на свои места. Сегодня я ни о чем не стану говорить. Ничего не хочу обсуждать. Я буду молчать. И ты молчи. Ты будешь ужинать?
– Нет! – крикнул он в страхе. Не знаю, что его больше напугало: перспектива поужинать со мной – либо он не мог допустить саму мысль о чем-то материальном. Сергей явно витал в духовных сферах, он же находился выше всего материального. В эту минуту тарелка с жареной рыбой могла показаться ему чем-то вроде крысиного яда.
И мы ушли из кухни. Мы куда-то пришли, оба не знали куда. Это была не спальня. Не комната. И не стандартная квартира. Это был другой мир. Другая планета. Другое измерение. В нем не было стен и потолков, обоев и мебели, телевизоров и телефонов. В этом пространстве мы остались одни. Как на необитаемом острове. Как на далекой звезде. Мы ничего не видели и ничего не слышали. Мы касались друг друга нежными прикосновениями, будто боялись, что тот, другой исчезнет, превратится в бесплотный туман, в космический пар, в дымку, газ. Страх потерять самого близкого человека, почти самого себя, заставлял нас бережно трогать друг друга, едва прикасаясь, чтобы удостовериться, нет, еще не исчез, он рядом со мной. Он будет со мной всегда, вечно, пока я буду жить, будет в моей памяти, в моем мозге. Он переселится в мое тело, рассыплется мелкими осколками, застрянет в каждой клеточке, и я больше не буду бояться, что навсегда его потеряю. Наверное, так думал и Сергей. Он тоже поселил меня в свое тело, и я рассыпалась на мелкие кусочки, плотно осваивая новое местожительство.