«Здесь лежит Инид, — гласила одна, та, которая всегда волновала Пегги, — моя Жена, моя Любовь, моя Жизнь». Неужели, часто спрашивала себя Пегги, можно так относиться к кому-нибудь? Она не могла себе этого представить. Она любила Джереми, это правда, и была уверена, что, если потребуется, отдаст за него жизнь. Но любить мужчину — кого-то не из своей семьи — настолько глубоко, чтобы считать его своей жизнью? Как страшно полюбить кого-нибудь так сильно! Ей было очень жаль мужа этой Инид, который осиротел после смерти жены. Видно, ему было бы намного легче, если бы он чуть меньше любил ее.
— Мисс Макдугал!
Пегги застыла, не успев сделать шаг. О нет! Только не это!
— Мисс Макдугал!
Но это случилось. Она увидела, как он выбрался из-за памятника, выделявшегося своими размерами, и отряхнул снег с коленей. И что он там делал? Заметил, как Пегги раньше проходила мимо его дома, и теперь ждал, когда она пойдет назад? Отвратительный тип. Пегги решила было припустить вперед, притворившись, что не обратила внимания на окрик, но он как-то в один миг оказался перед ней, и девушка была вынуждена выдавить из себя вежливую улыбку.
— Доброе утро, мисс Макдугал!
Мистер Ричлэндз снял высокую шляпу и поклонился с комичной старательностью. Пегги едва сдержалась, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Все-таки он заменил на посту ее отца и возглавлял приход. Мистер Ричлэндз был вовсе не виноват в том, что своими неловкими движениями порой напоминал Пегги марионетку.
— Как хорошо вы выглядите этим холодным зимним утром, — с пафосом заявил священник, дыхание вырывалось у него изо рта большими белыми клубами.
На лице девушки застыла вымученная улыбка.
— Доброе утро, мистер Ричлэндз. Я бы с удовольствием поболтала с вами, но мне пора домой, чтобы приготовить Джереми обед.
— Тогда позвольте проводить вас. — Священник подставил Пегги локоть. — Сейчас скользко, и мне не хотелось бы, чтобы вы упали и, может быть, повредили лодыжку.
Пегги не была уверена, что ей понравилось упоминание священником ее лодыжки. Молодой человек был высок — девушка доставала ему до плеча — и, несмотря на неуклюжесть, неплохо сложен, с голубыми глазами и рыжевато-коричневыми волосами. Однако в отличие от остальных незамужних женщин в деревне Пегги не считала его привлекательным.
Рассудив, что нет никакой возможности отвергнуть предложение без того, чтобы не показаться грубой, Пегги просунула свою одетую в перчатку руку под локоть священника и позволила ему проводить себя через кладбище. Пока они шли, мистер Ричлэндз без конца рассказывал о том, что он изменил в доме — в доме, где Пегги выросла и который после смерти ее отца был передан новому приходскому священнику. Хотя Пегги вполне устраивал ее собственный крошечный коттедж, построенный на окраине церковных владений, она не могла не думать об отцовском доме как о своем, и ее злили разглагольствования мистера Ричлэндза о том, что он переклеил обои в гостиной. Глупец. Разве он не знает, что камин коптит и новые обои загрязнятся меньше чем за год…