Однако решить вопрос оказалось и в самом деле не так просто. Константину пришлось довольно долго сидеть в скверике между Лубянской площадью и Политехническим музеем. Мимо со всех сторон нескончаемо ревели моторами сотни машин. Делать было нечего, а потому Калюжный просто глазел по сторонам. Не так часто в его жизни выпадали такие минуты, когда была возможность просто сидеть и существовать. Вернее, ждать, пока кто-то где-то будет решать его проблемы — обычно свои проблемы он пытался решать сам.
Вокруг протекала своя жизнь. На скамейке напротив заросший щетиной морщинистый бомж жевал какую-то очень неаппетитную снедь. Неподалеку пили пиво и о чем-то негромко беседовали двое мужчин — несмотря на жару, в костюмах и при галстуках. Чуть подальше разместилась стайка девиц, привлекающих внимание своей подчеркнуто вызывающей внешностью — на них взгляд Константина задерживался, естественно, дольше, чем на других представителях человечества, обосновавшихся в сквере. Откуда ж было знать провинциалу, что этот зеленый пятачок — одно из мест, где собираются профессиональные столичные проститутки и что даже на однократное общение с любой из них его офицерской получки не хватит…
Какое-то время Калюжный наблюдал за странным поведением некоего помятого мужчины, который ходил по газону и как будто что-то искал. Специальной палкой он время от времени расковыривал землю и что-то собирал. Когда Константин понял, что именно складывает в объемистый пакет странный мужчина, был крайне удивлен. Оказалось, тот собирает… грибы. Настоящие шампиньоны! В самом центре Москвы.
— Сколько ж в них свинца и другой гадости, — проворчал мужчина, сидевший на скамейке рядом с Константином и тоже следивший за грибником.
Да уж, что верно, то верно, экологически чистым продуктом эти шампиньоны и в самом деле трудно назвать, — подумал Калюжный, но ничего не ответил.
Он с каким-то внутренним трепетом ожидал момент, когда сможет (впрочем, еще сможет ли? Чем больше проходило времени, тем больше он в этом сомневался) войти в это здание, что множеством окон смотрело на площадь. Его, это здание, знает весь мир, попасть сюда боятся и побывать здесь мечтают многие и многие люди. И сейчас где-то внутри этого здания, возможно, уже начали проворачиваться какие-то шестеренки, которые, надеялся Константин, распахнут двери, чтобы пропустить внутрь лично его, простого армейского вертолетчика майора Константина Калюжного!
Он никогда не был человеком робкого десятка. И уж тем более не комплексовал перед званиями и чинами. Ему нередко доводилось возить на своем вертолете начальников самого различного ранга, в том числе и больших генералов. И отнюдь не испытывал перед ними какого-то трепета. Более того, любил подчеркивать свою независимость и то обстоятельство, что в воздухе он единовластный хозяин положения. Не дай Бог кому-нибудь из начальников попытаться командовать им во время полета! В этом случае Константин демонстративно небрежно тыкал пальцем в прикрепленную к стене, написанную на помятой исцарапанной жестянке инструкцию, где говорилось, что во время полета никто не имеет права вмешиваться в действия командира воздушного судна… Другое дело, если его о чем-то просили! Вот тут он мог и снизойти и к просьбе прапорщика или лейтенанта. Мог сделать крюк или совершить незапланированную посадку, если, конечно, считал просьбу обоснованной.