Уже все знают об этом приказе, все волнуются и ждут — что в нем? Что нового сулит он лесным воинам?
Коротченко то и дело вынимает плоские карманные часы с крышкой, подносит их близко к глазам. Часы эти, кстати, переданы с Большой земли. Ход у них очень точный, и это чрезвычайно важно. К примеру, если потребуется снять вражеского часового, то лучше это сделать, когда он устал, сонно хлопает глазами и, томясь в ожидании разводящего, уже меньше смотрит по сторонам. А сменяются часовые у фрицев не по звездам, а точно по часам, минута в минуту…
Время прибытия самолета истекло. Перевалило за полночь. Прошло еще минут пятнадцать томительного, очень томительного ожидания, и наконец вдали над лесом замелькал одинокий светлячок, похожий на падающую звезду. Только он не падал, а с нарастающим гулом стал приближаться к партизанской поляне. Загорелись костры. Ярко мигнул и погас дополнительный костер. Описав круг, самолет с необоснованной, как всем показалось, поспешностью стал удаляться. Гул его моторов на мгновение стал как будто еще громче.
Партизаны ждали одного человека, точнее, один парашют, но получилось иначе — к земле неслись несколько больших «мячей». При свете луны они казались слишком светлыми, слишком заметными. Будто бесшумная стая лебедей опускалась на лес.
— Один, два, три…
Коротченко считал вслух и, досчитав до семи, смолк.
— Да, семь, — подтвердил Лебедев. — Значит, все семь мы и должны подобрать.
— Ждали одного, а дождались семерых, — вставил свое замечание Абдыгали.
— Наверное, тюки с оружием, — отозвался Коротченко. — На одном из парашютов непременно должен приземлиться тот самый капитан… Парашюты сброшены довольно точно, так что, если не отклонит ветром…
Он не договорил — послышался треск ломаемых ветвей, и первый парашют, будто испустив дух, повис белым флагом на краю площадки. Партизаны тотчас взяли его в кольцо. На земле лежал тщательно упакованный в брезент тяжелый тюк. Через две-три минуты партизаны приняли шесть парашютов с тюками.
Седьмого и, разумеется, главного парашюта не было. Капитан Шилин как будто растворился в воздухе. Разбившись на группы, партизаны молча и тщательно прочесывали лес вокруг площадки. Каждый тюк тяжелее человека; возможно, поэтому тюки упали вблизи площадки. А Шилина воздушное течение могло отнести в сторону. Однако это был не единственный вариант — капитан мог повиснуть где-либо на суку, в таком густом лесу это вполне вероятно. А может быть и другое: он благополучно приземлился поблизости, быстро свернул парашют и притаился, выжидая и проверяя — а вдруг это не партизаны, а фрицы, и поэтому он ждет до поры до времени, вслушиваясь в каждое слово, в каждое восклицание.