«Я — Тридцатая, я — Тридцатая!»— передала Шура, обрадованная и возбужденная удачным выходом на связь. Она быстро передала все, что слышала сегодня в столовой, добавила кратко свои соображения и, убедившись, что ее поняли, снова быстренько спрятала рацию под ворохом сухого сена. Главное, чтобы Лесной царь понял, насколько важно задержать эшелон на этой станции подольше, не дать фашистам возможности отремонтировать взорванный участок железной дороги. Шура понимала, что выходить на связь средь бела дня опасно, но промедление в этом случае было бы непростительным промахом разведчицы.
Подойдя обратно к узкому лазу, она только сейчас поняла всю опасность своего дерзкого шага. Ей вдруг показалось, что фашистские пеленгаторы засекли ее работу и с минуты на минуту нагрянут сюда.
В донесении Шура предлагала разбомбить эшелоны прямо на станции этой же ночью и вызвалась подать сигнал. Если Лесного царя ее предложение устраивает, то он во время вечернего сеанса связи должен сообщить точное время авиационного налета, чтобы она могла своевременно выйти на тот рубеж, откуда ей удобно будет подать сигнал — зеленую ракету.
Помедлив секунду-другую, Шура вернулась к вороху сена, быстро разгребла его и сунула рацию вместе с мотком антенны в ящик с водонепроницаемой прокладкой. Обернув ящик куском старой овчины, она быстро спустилась по лестнице и прошла в огород. Оставив ношу возле кучи хвороста, она не спеша прошлась по огороду вдоль забора, будто отдыхая, но в то же время чувствуя, как бешено колотится сердце — вот-вот вырвется из груди. Не заметив ничего подозрительного, она вернулась, зарыла рацию и забросала сверху старым мусором.
Полная рослая официантка встретила Шуру игривым вопросом:
— Ну, как?
— О чем ты? — недоумевая, спросила Шура.
— Что-то ты бледная. Или бежала от кого?
— Да так, устала, — отговорилась Шура и отвернулась, ища какое-нибудь неотложное дело.
Толстуха, однако, не унималась:
— А тут двое приходили, тебя спрашивали. Офицеры. Из новеньких. Такая, говорят, и вот такая! — толстуха сделала круговые движения вокруг своей головы и перед грудью — дескать, с такой прической и с такой фигурой. — Я так сразу и поняла, что они интерес к тебе проявляют.
— Не они первые, не они последние, — беспечно сказала Шура. — Из-за них только и время теряешь, полчаса простояла с ними. Все лясы точат, ухажеры несчастные.
— А чего тебе! — заметила толстуха. — Твое дело молодое, крути, пока крутится.
Шура пожала плечами и улыбнулась, довольная тем, что подозрения толстухи пошли по совершенно другому следу.