Дальше нас повел Петька, сын старика. На обратном пути мы должны вернуться сюда же и кто-то один должен поднять над головой кепку. Увидев сигнал, старик пригонит лодку. Расстались… Ночью мальчонка привел нас на партизанский пост. Сразу передали шифровку на Большую землю, сообщили все сведения о нашем отряде и попросили выслать нам хорошую рацию и боеприпасов. На другой день получили из Москвы ответ: через пять дней, в двадцать четыре ноль-ноль, в районе своего местопребывания зажечь по прямой линии три костра. На эти огни прилетит самолет и сбросит радиостанцию и радиста. Принять все меры предосторожности, обеспечить благополучное приземление… Пошли обратно к Десне вслед за Петькой. Уже другой дорогой. Вышли к реке и удивляемся — пацану пятнадцать лет, а так хорошо знает местность! Безошибочно привел. Помахали кепкой раз — старика не видно. Петька забеспокоился: неужели фрицы батю его схватили? «Давайте я переплыву туда, узнаю, где отец, и вернусь», — предложил Петька. Мы его не пустили, побоялись. Чем черт не шутит, мальчишку могли схватить фрицы, пытать. Малый мог не выдержать. И тогда пропали и мы и тот отряд, возле станции Жуковка. Короче говоря, не пустили Петьку, хотя он и расстроился. Переночевали на берегу. Утром туман поднялся такой, что свою вытянутую руку не видно. Ждем, а время идет. Гадаем, что случилось с дедом Антоном и что теперь нам делать, как же переправляться? В крайнем случае, думаем, ночью свяжем плот и утром, в тумане, переплывем… К полудню туман рассеялся, показалось солнце. Мы все глаза просмотрели — нич-чего не видно на том берегу. И ничего не слышно — ни стрельбы, ни голосов. После обеда мальчишка опять поднял кепку и, наверное, с полчаса держал ее над кустами. Смотрим — отваливает лодка, плывет в ней дед Антон. Мы чуть «ура» не закричали — вторые сутки ждем! Причалил дед, выбрался к нам в тальник. Оказывается, он еще вчера видел наш знак, но не мог выбраться. Как назло, черт принес штук двадцать полицаев. Искали кого-то, проверяли и только час тому назад в город уехали… Старик быстренько переправил нас, мы поблагодарили и его и Петьку и двинулись к себе в лагерь — осталось три дня сроку.
Три дня — немало, но партизаны знают, что продвигаться в лесу, где на каждом шагу может попасться враг, возможна стычка, — это не такой уж большой срок. Отряд торопился, но и смотрел в оба, чтобы не попасть впросак. Говорят, поспешишь — людей насмешишь. Но если не поспеть вовремя — прилетит самолет на пустое место, покружит и улетит ни с чем. И отряд снова останется без радиостанции.