Теперь она смотрела прямо на меня. Я почувствовала, что все взоры обращены ко мне. Как можно реагировать на известие о смерти? Что сказать, когда в тот момент, когда твоя страдающая душа лишилась последней надежды, на тебя смотрит множество горящих любопытством глаз в предвкушении драматической развязки? Разве что какую-нибудь банальность.
– В какой части света он умер? – спросила я.
– Конечно же в Англии, – ответила миссис Шофилд. Ее явно разочаровала моя реакция.
Как долго он находился в Англии? Я была замужем немногим более года и уже достигла, как я считала, довольно зрелого возраста. Мне было восемнадцать лет. Смирение и покорность, выработанные за это время, теперь казались мне обычным самоуспокоением. Если бы я по-настоящему любила его, то прошла бы через огонь и воду для того, чтобы найти его, и моя любовь спасла бы ему жизнь.
Я просидела до самого конца этого званого ужина, наблюдая за переменами блюд, потом простилась с нашими гостями, затем еще полчаса терпеливо выслушивала радостные вопли Альберта по поводу того, что наш обман удался на славу.
– Ты демонстрировала такую аристократическую скуку, – торжествующе воскликнул он, – что они поверили тому, что ты привыкла к более изысканному обществу. Да так оно и есть. Достаточно вспомнить Хеппен Хис. – Он схватил меня за талию и начал радостно вальсировать со мной по комнате. Мне показалось, что прошла целая вечность до того счастливого момента, когда я наконец осталась одна. Той ночью я не ложилась спать. Я дождалась, когда в темноте раздался громкий храп Альберта, и предалась своему горю. Когда же наступило утро, я почувствовала себя вконец обессиленной. Я была такой бледной, что Альберт, посмотрев на меня, пришел к выводу, что я склонна к умственному перенапряжению. Он попросил меня беречь себя и выразил надежду на то, что я смогу продемонстрировать свои изысканные манеры дамам, с которыми мне еще предстоит познакомиться.
В то утро я достала морские раковины, которые собирала в Барлингтоне. Потом долго выкладывала из них узоры. Закончив свою работу, я приклеила все это к деревянной картинной раме. Затем я подумала о том, что могла бы поместить в эту рамку какую-нибудь дорогую моему сердцу безделицу. У меня не было ни портрета матери, ни портрета Финча, поэтому я решила, что у меня должен быть портрет человека, которого я потеряла навсегда. Сидя возле того самого зеркала, возле которого я провела бессонную ночь, я нарисовала свой собственный портрет. Тем самым я сказала последнее прости своей юности. Полужена, полуневеста, эта девочка исчезла навсегда. Она уступила место замужней женщине.