Он выбрал верный путь — и чуть не наступил на Вадима, лежавшего на полу, под тушей первого оборотня, которого Алексей убил первым же выстрелом.
Опустившись на колени, Кобылин спихнул мертвого зверя с проводника и зашарил руками по его телу, пытаясь определить, насколько серьезны раны. Под руками хлюпала кровь, и Алексей никак не мог понять чья — то ли Вадима, то ли оборотня. Добравшись до горла проводника, целого и невредимого, Кобылин приложил ладонь к левой стороне, пытаясь нашарить пульс. Он был. Едва заметный, редкий, но все же был. И проводник еще дышал — заметно вздрагивала грудь. Полуоглушенный грохотом выстрела охотник не слышал его дыхания, но сейчас он не услышал бы и звон колоколов.
— Сейчас, — зашептал Алексей. — Сейчас. Вадим, ты только потерпи. Черт!
Спохватившись, охотник нашарил фонарь на каске проводника и включил его. Свет, разрезавший тьму, едва не ослепил его — привыкшие к темноте глаза мигом заволокло слезами. Отчаянно чертыхаясь, охотник снял каску проводника и надел себе на голову, осветив тело, лежавшее на камнях.
Сквозь слезы, застившие глаза, Кобылин рассмотрел, что проводник едва дышит. Голова Вадима откинулась, руки сжаты в кулаки. На куртке красовались дыры, наполненные темной влагой, — две на плечах и одна справа на груди.
— Вадим! — простонал Кобылин. — Держись, дорогой! Держись…
Охваченный паникой, охотник осмотрелся. Его взгляд задержался на темном пятне в стене, из которого пришли оборотни. Луч фонаря канул в темноту этого коридора, который, по словам проводника, должен был вывести их из этого проклятого лабиринта. Но оборотни пришли оттуда. Сколько их еще там? Кобылин прислушался к темноте. Нет. Больше оборотней там быть не должно. Злость и досада прошли, чувство смертельной опасности отступило. Все вернулось на свои места, даже глухая звериная злоба, что терзала Кобылина весь вечер, отступила. Теперь он понимал, что это было лишь отражение чувств оборотней, устроивших засаду в темноте. Но их там больше нет. Зато… там есть кто-то еще.
— Ты потерпи, — зашептал Кобылин в белое, как простыня, лицо проводника. — Потерпи, Вадим. Я скоро.
Вскочив на ноги, охотник подобрал дробовик с последним патроном и бросился в черное жерло туннеля — как в пропасть.
* * *
В туннеле было темно, но Кобылин бежал так быстро, как только мог. Свет фонарика, прикрепленного к каске, метался по стенам, ничуть не помогая, и Алекс ставил ноги наугад, руководствуясь больше предчувствием, чем зрением, и — угадывал. Лужи расплескивались под ботинками, камни и рытвины он перепрыгивал. И молился о том, чтобы путь оказался недолгим — ведь за спиной его ждал умирающий Вадим.