— Пан Анджей, если вы сейчас же не уйдете, уйду я, — зло процедила сквозь зубы Марыся. — Но уйду не к вам, а к себе. А вы тогда можете продолжать пьянствовать со своим другом Генрихом хоть до его отъезда. Понятно?
— Понятно... но не совсем. Почему первым должен уйти я, а не вы?
— Потому что вам до моего прихода нужно отправить куда-нибудь ночевать своего джуру и приготовиться к моему приходу. Найти, например, чем занавесить окно. Надеюсь, вы приглашали меня не только пить вино?
— Вы правы, пани княгиня, вы правы, мне нужно уходить, — засуетился Войнаровский. — У Генриха осталась моя шапка, однако черт с ней — заберу завтра. Я бегу домой, а вы не задерживайтесь. Проститесь с Генрихом — и вслед за мной. Ну, я побежал...
Фок в их отсутствие не терял времени даром — к выстроенным под оконцем пустым бутылкам прибавилась еще одна, а на столе красовались две появившиеся полные.
— А где Андрей? — поинтересовался капитан, не видя Войнаровского. — Пошел угоститься у хлопцев? Горилка у них отменная, сам не отказался бы.
— Господин дер Фок, я вынуждена извиниться за пана Анджея, — начала Марыся тихим голоском и опустив глазки. — Он не у ваших казаков, а отправился к себе домой. Видите ли, он крепко выпил, и ему начало мерещиться невесть что.
— Отправился домой? — опешил Фок. — Не простившись со мной? Не выпив напоследок, как говорится у русских, «на посошок», а у казаков «стремянную»? Не узнаю Андрея. Не заболел ли он?
— Я вам уже сказала, что он выпил лишнего и начал терять рассудок. Представляете, начал ревновать меня к вам, чуть ли не закатил по этому поводу скандал и попытался утащить меня домой... ко мне, естественно. Но я ему сказала, что останусь с вами, а он волен поступать, как хочет. Он обиделся и ушел. Извините, что так вышло, но откуда мне было знать, что он такой ревнивый, — трогательным голоском пропела-пропищала Марыся, поднимая глазки.
Фок, застыв с кубком в поднятой руке, разинул рот и уставился на Марысю ничего не понимающим взглядом. Он был изрядно пьян, но не настолько, чтобы в ближайшее время оказаться поверженным в сон. Действительно, что ему, привыкшему с друзьями-собутыльниками вроде Войнаровского бражничать и играть в карты ночами напролет, какие-то две-три бутылки вина? Конечно, если влить в него содержимое еще недопитой бутылки и двух не начатых, положение может измениться в лучшую для Марыси сторону, но как заставить Фока в ближайшие тридцать-сорок минут опустошить их? Растягивать спаивание капитана на более длительный срок было опасно — к нему могли зайти обосновавшиеся во дворе под навесом казаки, нагрянуть на проводы приятели либо пожаловать не дождавшийся Марыси Войнаровский. Значит, нужно заставить Фока поглощать вино ускоренными темпами, а она, сколько ни ломала над этим голову, не могла придумать ничего другого, как не раз уже опробованного способа.