«Найти бы его сперва», — подумал я.
Все утро прошло впустую. Полицейские написали протокол, изложив на своем специальном языке все, что обнаружили и что я им поведал, и я подписал его на кухне. Сэнди заварил чай. Полицейские, попивая чай, сказали: «Ну все».
— Все, — подтвердил я. «Проще пареной репы», — подумал я про себя.
Один из полицейских предположил, что разгром моего дома явился следствием личной мести. Предложил мне подумать об этом. Ему казалось, я мог знать, кто на меня напал. Он также предупредил, чтобы я не вздумал мстить.
— Не знаю я, кто это сделал, — честно признался я. — Знал бы, сказал.
По нему было видно, что он мне не поверил.
— Все-таки подумайте хорошенько, сэр, — проговорил он.
Я подавил раздражение и поблагодарил его. Вошла Лиззи и довольно внятно произнесла: «Подонки». Мне захотелось рассмеяться. Она налила себе чаю и ушла.
Когда его коллеги отбыли, Сэнди неуверенно сказал:
— Знаешь, они неплохие парни.
— Не сомневаюсь.
— Просто слишком много повидали, — объяснил он. — Я и сам повидал изрядно. Невозможно все время сочувствовать и сочувствовать. Кончается тем, что ничего не чувствуешь. Понимаешь?
— Ты тоже неплохой парень, Сэнди, — сказал я. Он выглядел довольным и решил в свою очередь похвалить меня.
— К тебе в Пиксхилле хорошо относятся, — заявил он. — Никогда не слышал о тебе ничего плохого. Если бы у тебя были такие враги, я бы знал.
— Наверное, и я бы знал.
— Мне кажется, что здесь случай разрушения ради разрушения. Некоторые получают от этого удовольствие.
— Да, — со вздохом согласился я.
— На этой неделе трижды кто-то вмазал в бок машины на стоянке в Ньюбери тележкой из супермаркета. Изуродовал крылья и дверцы, сплошные вмятины и царапины. И без всяких причин, просто чтобы позабавиться. Люди возвращаются к машинам и ужасно расстраиваются. Супермаркет нанял охранника, но пока этого поганца не поймали. С такого рода вандализмом очень сложно. Если даже его прихватят на месте преступления, самое большее, что он получит, так это условный срок.
— Наверное, подросток. Сэнди кивнул.
— Эти — хуже всего. Но, заметь, поджигатели, как правило, несколько старше. А уж к тебе залез точно не подросток, можешь быть уверен.
— А какого возраста, по-твоему? Сэнди пожевал губами.
— Двадцать с хвостиком, может, тридцать. Но не старше сорока. После энтузиазм спадает. В шестьдесят такое уж никто не творит. Таких до суда обычно доводит мошенничество.
Я немного подумал и спросил:
— Ты знаешь, что из пикапа украли весь инструмент Джоггера?
— Да, я слышал.
— У него в пикапе был топор.