Я лег на спину на землю и просунул голову под фургон. Отталкиваясь пятками и помогая себе плечами и бедрами, я продвинулся вперед, пока не коснулся девочки. Выяснилось, что есть вещи, которые я могу делать под тоннами металла не задумываясь.
— Давай вылезем вместе, — предложил я.
— Я боюсь, — ответила она, дрожа.
— Гм. Чего же тут бояться? — Я посмотрел на металл шасси в нескольких сантиметрах от моего лица. — Повернись на спину, — сказал я. — Держи меня за руку, и мы вместе вылезем.
— Она упадет на меня.
— Нет... не упадет. — Я проглотил комок в горле. — Повернись. На спине легче вылезти.
— Не могу.
— Там мама с папой приехали.
— Этот человек так кричит.
— Уже не кричит, — сказал я. — Давай, солнышко, вылезай, все в порядке. Держи меня за руку.
Я прикоснулся к ней, и она крепко ухватилась за мою руку.
— Поворачивайся, — сказал я. Она медленно перевернулась на спину и уставилась на весь этот металл над ней.
— Здесь порядком грязно, — спокойно заметил я. — Держи голову пониже, а то испачкаешь волосы. Теперь наши ноги направлены в ту сторону, где стоят твои родители. Так что давай двигаться, и ты не заметишь, как мы вылезем.
Я начал ползти, и она, всхлипывая, последовала за мной.
Всего и дел-то было — один фут. Стоящим снаружи это, наверное, казалось пустяком.
Когда мы выбрались из-под фургона, я присел перед ней на корточки и стряхнул грязь с ее волос и платья. Она прижалась ко мне. Ее маленькое личико, совсем близко от меня, так напоминало мои детские фотографии. Нежность к ней разрывала мне сердце.
Взгляд ее скользнул мимо меня и упал на стоящих рядом родителей. Она отпустила меня и побежала к ним. Побежала к Хьюго.
— Папа, — воскликнула она, обнимая его.
Он обхватил ее руками и посмотрел на меня зелеными глазами.
Я промолчал. Встал. Отряхнулся. Немного подождал.
Сюзан одной рукой обняла Хьюго за талию, а другой прижала к себе Синдерс — все трое одна семья.
Хьюго резко повернулся и повел их к машине, сердито оглядываясь на меня. Не стоит ему меня бояться, подумал я. Может, со временем это у него пройдет. Я никогда не внесу смятение в душу этого ребенка.
Я заметил, что Азиз и Гуггенхейм исчезли под фургоном. Когда Гуггенхейм появился снова, в глазах его играли блики бессмертия. Он так бережно прижимал к груди пластиковую клетку, как будто там находился священный Грааль.
— Кролик тут, — радостно возвестил он, — и на нем клещи!
— Вот и чудесно.
Ко мне подошла Нина. Я обнял ее за плечи. Мне показалось это вполне естественным. Подумаешь, восемь с половиной лет.
— Ты в порядке? — спросила она.