В отчаянии я размахнулся и снова ударил его, в нижнюю часть затылка. На этот раз он упал — и остался лежать.
Я привалился рядом с ним. Комната плыла, меня тошнило, во всем теле просыпалась зловещая боль, а из рассеченного лба медленно капала на пол кровь.
Оба мои врага лежали в неестественных позах и не шевелились. Эдамс дышал с каким-то присвистом, даже с храпом. Грудь Хамбера еле двигалась.
Я провел рукой по лицу — она вся покрылась кровью. Наверное, у меня все лицо кровью залито! Как же я поеду в таком виде? Я поплелся к умывальнику.
Включив воду, я обмыл лицо. Порез на лбу оказался относительно маленьким и неопасным, но упрямо кровоточил. Я словно в полусне огляделся по сторонам — где тут полотенце?
На столике возле медицинского шкафчика стояла стеклянная банка без пробки, рядом — чайная ложка. Я поначалу не обратил на них внимания — глаза искали полотенце, — но потом... Странно.
Пошатываясь, я подошел поближе. Что-то я про эту банку знаю, только что?.. Плохо работает голова.
Вспомнил. Люминал в порошке. Я скармливал его Мики целые две недели.
Стоп, стоп. Ведь на Мики ушла вся банка. Я вытряхивал из нее последние крупицы. А эта полная. Новая банка, полная по самое горлышко, на столе еще лежат крошки сургуча от печати. Что же это значит? Кто-то недавно открыл новую банку растворимого люминала и зачерпнул пару ложек.
Ну, конечно же, для Кандерстега. Я нашел полотенце и вытер лицо. Потом вернулся в комнату и наклонился над Эдамсом — вытащить из кармана ключ от двери. Он уже перестал храпеть.
Я перевернул его.
Не очень-то радостно сообщать об этом. Он был мертв.
В смятении я дрожащими руками обшарил его карманы и нашел ключ. Потом поднялся и медленно подошел к столу — нужно звонить в полицию.
Телефон валялся на полу, трубка отдельно от аппарата. Я наклонился и неуклюже подобрал его левой рукой, тут же закружилась голова. Что же мне так плохо! С усилием я выпрямился и водрузил телефон на место.
Кое-где в конюшне уже зажглись огни, в том числе и в деннике Кандерстега. Дверь денника была широко открыта, и лошадь, привязанная за голову, неистово лягалась и взбрыкивала. Не похоже, что ей дали снотворное.
Я уже начал было набирать номер телефона полиции, но тут, похолодев, остановился. В мозгу сверкнула догадка.
Кандерстега никто не усыплял. К чему им убаюкивать его память? Наоборот, им нужно, чтобы он все отлично помнил. Мики стали давать люминал, только когда поняли — проку от него не будет.
Нет, не может быть! Ведь одна, а то и две чайные ложки растворимого люминала на стакан джина — это же смертельная доза!