— Ну пусть даже все лошади провели какое-то время у Эдамса или Хамбера, как это может отразиться на их резвости спустя месяцы или даже годы?
— Не знаю, — ответил я. — Но я устроюсь к Хамберу конюхом и все выясню.
Наступило молчание.
— Что ж, будь по-вашему, — задумчиво произнес он. — Я скажу Инскипу, что вы уволены. Уволены потому, что приставали к Патриции.
— Хорошо.
Он холодно взглянул на меня.
— Будете посылать мне письменные отчеты. Встречаться с вами лично я больше не хочу.
Я смотрел, как он энергичным шагом поднимается по балке. Не знаю, продолжал ли он верить в то, что рассказала Пэтти. Конечно, ему очень хотелось верить ей, а не мне — ведь истина была для него гораздо хуже. Какому отцу приятно узнать, что его восемнадцатилетняя красавица дочь — просто лживая потаскушка!
Что до меня, я еще легко отделался. Узнай я, что кто-то напал на Белинду или Хелен, я, наверное, убил бы его.
* * *
* * *
* * *
На следующий день после второй тренировки Инскип высказал мне все, что он обо мне думал, и приятного в его словах было мало. Он публично «высек» меня в центре бетонной площадки, потом велел собирать манатки и немедленно убираться вон. При устройстве в другую конюшню, сказал Инскип, я могу на него не ссылаться — это ничего не даст. Такова воля лорда Октобера, и Инскип с его решением вполне согласен. Он заплатил мне за неделю вперед — все-таки увольняли меня без уведомления, — вычел долю миссис Олнат, и я мог идти на все четыре стороны.
Я собрал вещи, похлопал на прощанье кровать, на которой проспал полтора месяца, и зашел в кухню. Парни обедали. Одиннадцать пар глаз повернулись в мою сторону. Сочувствующих не было. Миссис Олнат сделала мне толстый бутерброд с сыром, и я съел его по дороге в Слоу, где собирался сесть на двухчасовой автобус в сторону Харрогита.
Приеду в Харрогит. А что дальше?
Ни один здравомыслящий конюх не пойдет искать работу у Хамбера сразу после Инскипа, пусть даже его с треском выбросили вон. Я должен какое-то время катиться вниз по наклонной плоскости, тогда мой приход к Хамберу не вызовет подозрений.
Собственно говоря, лучше будет, если не я приду к Хамберу искать работу, а его старший сопровождающий конюх сам отыщет меня. Устроить это не трудно. Надо крутиться на всех ипподромах, где скачут лошади Хамбера, создавать впечатление, что дела у меня идут все хуже и хуже, и вот я уже готов согласиться на любую работу. Тут меня и подцепит конюшня, в которой всегда не хватает конюхов.
А пока нужно как-то устраиваться с жильем. Я думал об этом, пока автобус трясся к Харрогиту. Наверное, надо бросить якорь где-нибудь на северо-востоке, поближе к логову Хамбера. В Харрогите я зашел в библиотеку и, порывшись в картах и справочниках, выбрал Ньюкасл. К вечеру этого же дня я добрался туда на двух попутных грузовиках — спасибо шоферам — и снял комнату в отеле на тихой боковой улочке.