— Он (Степлтон) что, под микроскопом ее рассматривал? — осведомился Сондерс.
— Да нет, вряд ли, — ответил Фоли.
Завладев сорочкой, суперинтендант отдал ее затем констеблю Дэлимору, а тот отнес в полицейский участок на Столлард-стрит.
В сентябре Уоттс столкнулся с Дэлимором на мясо-молочной ярмарке близ Роуд-Хилл и спросил его, что стало с сорочкой. Дэлимор ответил, что вернул ее на кухню в понедельник, когда проводилось дознание. Сначала он собирался положить сорочку назад в люк бойлера, но тут неожиданно вошла кухарка, и пришлось поспешно спрятать ее. Сразу после этого няня, только что вернувшаяся с прогулки вместе с двумя младшими дочерями Кентов, предложила ему осмотреть крышу над кухней, что он и сделал, — для это пришлось вылезти через окно, увитое плющом. Вернувшись на кухню через четверть часа, Дэлимор обнаружил, что сорочка исчезла. Он подумал, что, должно быть, ее взяла хозяйка.
Подобно тому как полицейского вполне могло привести в замешательство тонкое различие между видами сорочек, легко могли сбить его с толку и пятна крови. Определение менструальной крови, а равно элементов нижнего женского белья — дело сложное и неоднозначное, особенно если объект исследования исчезает столь стремительно. Все это и породило многочисленные недоразумения и ничем не подтвержденные догадки.
В тот же самый день, когда стала известна история в бойлерной, по странному совпадению на слушаниях, проводившихся Сондерсом, появился частный сыщик по имени Игнатиус Поллэки. Этот человек, венгр по происхождению, служил суперинтендантом частного сыскного агентства Чарли Филда, друга Диккенса и Джека Уичера, вышедшего в 1852 году в отставку со службы в городской полиции. Частные сыщики представляли собой новое явление, иные из них, подобно Филду, прежде работали полицейскими детективами (какое-то, впрочем, недолгое время Филд получал государственную пенсию, которой его лишили в середине 50-х годов за незаконное использование в частной практике своего прежнего титула — детектив-инспектор). Главной сферой деятельности частных сыщиков были малопрестижные дела, связанные с бракоразводными процессами. В 1858 году разводы были узаконены, но если инициатором выступал муж, то от него требовалось представить доказательства измены жены; жена же в аналогичных случаях должна была доказать факт жестокого обращения со стороны мужа.
Поначалу «загадочный мистер Поллэки», как назвала его «Таймс», отказывался даже говорить с Сондерсом или с представителями полиции. В субботу и воскресенье его видели в Бате и Брэдфорде. На следующей неделе он съездил во Фрум, Уэстбери и Уорминстер, затем в Лондон (возможно, для того, чтобы доложить о результатах своих изысканий и получить новые инструкции), после чего вернулся в Уилтшир. «Есть все основания полагать, — писала „Бристольдейли пост“, — что непосредственной его целью отнюдь не является поимка убийцы». Скорее, по мнению репортера этой газеты, приехал он, чтобы понаблюдать за Сондерсом. Другие газеты держались того же мнения: агент прибыл, вероятно, для устрашения, а не для расследования. Возможно, Филд направил Поллэки, просто чтобы поддержать Уичера, подвергавшегося нападкам со стороны Сондерса. Поллэки тщательно записывал особенно экстравагантные высказывания Сондерса и явно преуспел в том, чтобы вывести его из себя. «Фрум таймс» сообщала, что «располагает информацией о встрече мистера Сондерса с этим господином… в ходе ее судья городского магистрата прямо спросил его, не послан ли он сюда за тем, чтобы собрать доказательства его психического расстройства. Насколько можно судить, мистер Поллэки ушел от ответа». Теперь даже местные сыщики, занимающиеся расследованием убийства, опасались подозрений в умопомешательстве. 15 ноября деятельность Сондерса была приостановлена.