Все это походило на жалкие потуги самооправдания со стороны человека, виновного в преступлении и загнанного в угол. Но по мере приближения суда начали выясняться обстоятельства, как будто подтверждающие версию Франца. Какой-то тип из Нортгемптоншира принес в полицию якобы найденные в копне соломы у придорожной лачуги разрозненные бумаги вместе с пакетом, в котором Франц признал тот самый, что был у него украден. Таким образом, по крайней мере часть его документов, как он на том и настаивал, действительно была утрачена. Задержанного предъявили для опознания мадемуазель Титьен, и она под присягой показала, что это вовсе не тот блондин, что в начале июня просил у нее денег на проезд. Стало быть, возникло подозрение, что, возможно, и впрямь существует некий иной немец-блондин, каким-то образом связанный с темноволосым Кроном. К тому же выяснилось, что лондонский поставщик пеньки, продаваемой в Райгите и использованной при связывании Мэри Холлидей, живет в Уайтчепеле, всего в двух шагах от того места, где Франц, по его словам, подобрал на тротуаре обрывок веревки, чтобы подпоясаться ею.
У Уичера заколебалась почва под ногами. Он изо всех сил пытался отыскать Крона, так как был убежден, что поимка его поможет доказать виновность Франца. Он настолько был поглощен этой задачей, что то и дело выражал уверенность, что вот-вот поймает этого запропастившегося бог весть куда немца. «У меня практически нет сомнений в том, что человек, прозываемый Адольфом Кроном, на самом деле молодой польский еврей по имени Марк Коэн», — писал он Мейну. Но выяснилось, что это не так. Тогда Уичер убедил себя в том, что Крон — это некто третий. И опять ошибся. В общем, Уичер так и не нашел его.
На судебном заседании по делу об убийстве Мэри Холлидей, открывшемся 8 августа, адвокат Франца в своей эмоциональной четырехчасовой речи утверждал, что косвенные доказательства, имей они действительную ценность, должны были бы не только свидетельствовать о виновности подсудимого, но и опровергать утверждения о его невиновности. Ходили слухи, что, удаляясь в совещательную комнату, десять из двенадцати присяжных были убеждены, что убийца — Франц, но оглашенное старшиной решение звучало иначе — не виновен. Его дорогу домой оплатило посольство Саксонии.
На следующий день «Таймс», явно убежденная в том, что убил миссис Холлидей не кто иной, как Франц, отмечала, что теоретически косвенные свидетельства всегда работают на версию невиновности, ибо они ничего не доказывают: «Ведь это всего лишь гипотеза, основанная на цепи фактов, хотя в то же время она, по самой природе вещей, не может в определенных случаях не быть признанной верной».