Будучи в Бекингтоне, Уичер зашел также к Джошуа Парсонсу, семейному врачу Кентов, жившему вместе с женой, семью детьми и тремя слугами в доме с фронтонами XVII века. Принадлежа к новому среднему классу профессионалов, Парсонс стоял с Кентом примерно на одной ступени социальной лестницы. Один из его сыновей, Сэмюел, был всего несколькими месяцами старше Сэвила.
Джошуа Парсонс родился 30 декабря 1814 года в семье баптистов в Лэвертоне, городке, расположенном в двух милях к северо-западу от Бекингтона. Это был черноволосый, с полными губами, носом картошкой и большими карими глазами мужчина. В Лондоне, где он обучался общей терапии, Джошуа близко сошелся с Марком Лемоном, впоследствии редактором «Панча» и другом Диккенса, и Джоном Сноу, эпидемиологом и анестезиологом, открывшим вирус холеры. Недолгое время Парсонс и Уичер жили в одном районе Лондона: Уичер поступил в полицию и перебрался в Холборн за месяц до того, как Парсонс съехал с квартиры в Сохо и вернулся в Сомерсетшир. В 1845 году вместе со своей, ныне тридцатишестилетней, женой Летицией поселился в Бекингтоне.[34] Он был страстным цветоводом и с особой нежностью относился к альпийским и вечнозеленым растениям.
Парсонс поделился с Уичером заключениями, сделанными им после вскрытия тела. Так, он пришел к убеждению, что Сэвила задушили или по крайней мере придушили, перед тем как перерезать горло. Это объясняет затемнения вокруг рта и отсутствие крови на стенах туалета: сердце мальчика остановилось еще до того, как в его горло вонзился нож. Поэтому-то кровь не брызнула во все стороны, а медленно стекла в яму. Таким образом, с точки зрения Парсонса, орудием убийства послужил не нож, а кусок материи. Джозеф Степлтон, тоже участвовавший во вскрытии, придерживался иной точки зрения и был уверен, что смерть наступила в результате того, что мальчику перерезали горло, а темные пятна появились вследствие того, что его голову опустили в нечистоты. Кровь же, как он полагает, почти полностью впиталась в одеяло.
Разногласия врачей позволяли выдвигать различные версии. Если Сэвила задушили, а раны нанесли лишь затем, чтобы скрыть подлинную причину смерти, то мальчика могли убить под воздействием импульса, из-за опасения, что он проговорится. В таком случае убийцами могли быть няня и отец, увиденные им в одной постели. И, напротив, трудно представить, чтобы в такой ситуации Сэвил погиб от сильного удара ножом.
Парсонсу такие рассуждения представлялись совершенно неубедительными. Он не сомневался, что убийство совершила Констанс. Осмотрев в ту роковую субботу лежавшую на кровати ночную рубашку, он заметил, что она не просто чиста, но «исключительно чиста». Похоже, это свежая рубашка, в ней явно не могли спать шесть ночей. Он обратил на это внимание Фоли, но тот отмахнулся. Парсонс сказал Уичеру, что Констанс отличается неуравновешенным и злобным характером. Он, Парсонс, уверен в том, что девушка «одержима манией убийства», и, с его точки зрения, все дело тут в наследственности.