– В то время вы еще будете здесь?
– Нет, я уезжаю в конце недели.
– Хотите еще? – Он кивком указал на мой пустой стакан.
– Нет, благодарю вас. Если не возражаете, я закажу фруктовый сок.
– Апельсиновый сок и скотч, – попросил Браун официанта и, медленно встав со своего табурета, сел рядом со мной.
Между нами пробежал ток, такой сильный и вибрирующий, что, подумала я, англичанин тоже почувствовал его – должен был почувствовать.
– Ты одна? – спросил он и, передав мне сок, бросил лед в свой стакан.
– Да.
– И я тоже. – Он отсалютовал мне стаканом. – Неужели мама не говорила тебе, что нельзя разговаривать с незнакомцами?
– Я и не разговариваю. Обычно.
– У меня такое чувство, – глядя в свой стакан, он задумчиво вертел в нем кусочки льда, – что безопаснее сказать: было приятно познакомиться, и поскорее пожелать тебе спокойной ночи.
– И? – Мое сердце болезненно забилось.
– Вопреки своим лучшим побуждениям я этого не сделаю. – Резкие морщины вокруг его рта слегка смягчились, и снова промелькнул намек на улыбку. – Как тебя зовут?
– Дженни.
– Ты куришь, Дженни?
– Не часто, но сейчас закурю.
Он раскурил две сигареты, и, когда передавал одну мне, наши пальцы соприкоснулись. Между нами словно вспыхнула искра, и я молча напомнила себе, что, если подойти близко к огню, можно сильно обжечься, так что полезнее последовать лучшим побуждениям – просто коротко пожелать ему доброй ночи и уйти спать.
– Я – Джонатан, – представился он, и я осталась сидеть на табурете. – Сегодня утром я видел тебя на площади.
– Почему же не заговорил? – удалось мне выдавить из себя.
– Я не ищу курортных романов. – Он пожал плечами. – А ты?
– Тоже. – Это была правда. Я не искала романа, и в том, что сейчас он уже начинался, не было моей вины.
– Опасно приезжать сюда в одиночку.
– Ты же приехал.
– Я по меньшей мере на десять лет старше тебя и ищу тишины и спокойствия. Друг сказал мне, что именно в этом месте я их найду.
– Я не совсем уверена относительно десяти лет, но тоже хочу покоя.
– Почему? – спросил он, и это был не праздный вопрос.
Ну вот, никуда не денешься. Говорить или не говорить? Что сказал мне доктор Макклур? «Не обязательно мучить себя, рассказывая о своем прошлом каждому новому знакомому. Считай это своеобразной формой эгоизма. Стремись производить впечатление и быть в центре внимания. Вскоре у тебя пропадет желание рассказывать о себе». Я согласилась с этим советом.
– Я прихожу в себя после нервного срыва. Я провела восемнадцать месяцев в частной клинике.
– Сочувствую.
Это было сказано не просто из вежливости, как говорили многие другие. Джонатан знает о том, что такое сочувствие. И не станет расспрашивать. Я с облегчением вздохнула. Я сказала ему только часть правды, и то, что я сказала, не повлияет на отношения, ожидавшие нас впереди. Джонатан Браун не станет избегать человека, чье психическое здоровье нуждается в восстановлении. Я чувствовала это.